|
- Разве мои ноги (она протянула вперед прелестную ножку) созданы для того, чтобы уставать? Разве мои руки (она подала Родольфу одну из них) созданы для работы? Оставьте нас вдвоем, - попросила она мужа, - я хочу с ним поговорить. Старик спокойно вернулся в гостиную; он вполне доверял жене. - Я не хочу, - сказала итальянка, - чтобы вы поехали с нами в Женеву. Это город, где любят сплетничать. Хотя я выше подобных пустяков, но не желаю, чтобы мое имя порочили, это нужно не ради меня, а ради него. Моя гордость в том, чтобы этот старик, мой единственный покровитель к тому же, мог также гордиться мною. Мы уезжаем, а вы останьтесь здесь еще на несколько дней. Когда приедете в Женеву, повидайтесь сначала с моим мужем, пусть он представит вас мне. Скроем от взоров света нашу глубокую, неизменную любовь. Я люблю вас, вы знаете, и докажу это: в моем поведении вы не заметите ничего, что могло бы пробудить вашу ревность. Она увлекла Родольфа в угол галереи, взяла обеими руками его голову, поцеловала в лоб и скрылась, оставив молодого человека в оцепенении. На другой день Родольф узнал, что рано утром жильцы дома Бергманов уехали. С этой минуты пребывание в Жерсо показалось ему невыносимым, и он отправился в Веве самой длинной дорогой, но все же путешествуя быстрее, чем следовало бы. Плененный красотами озера, на берегах которого его ожидала прекрасная итальянка, он приехал в Женеву лишь к концу октября. Желая избежать неудобств, связанных с жизнью в городе, Родольф нанял комнату в доме, расположенном на 0-вив, за городской чертой. Поселившись там, он первым делом спросил хозяина, бывшего ювелира, не приезжали ли недавно в Женеву итальянские эмигранты, миланцы. - Нет, насколько мне известно, - ответил хозяин. - Князь и княгиня Колонна, из Рима, сняли недавно на три года виллу Жанрено, одну из красивейших на озере. Она находится между виллой Диодати и виллой Лафендедье, которая сдана виконтессе де Босеан. Князь Колонна приехал сюда, чтобы встретиться с дочерью и зятем, князем Гандольфини, неаполитанцем или, скорее, сицилийцем, бывшим сторонником короля Мюрата и жертвой последней революции. Гандольфини только что приехали в Женеву, но ведь они не миланцы. Пришлось много хлопотать и прибегнуть к покровительству папы, благоволящего к роду Колонна, пока иностранные державы и неаполитанский король не согласились, чтобы князь и княгиня Гандольфини поселились здесь. Женева ничего не хочет делать против воли Священного Союза, которому она обязана своей независимостью. Раздражать иностранные дворы не в наших интересах. Здесь много иностранцев: русских, англичан. - Но есть же и женевцы? - Да, сударь. Наше озеро так красиво! Лорд Байрон жил здесь около семи лет на вилле Диодати; ее теперь все посещают, как посещают Коппе и Ферней. - Не можете ли вы узнать, приехал ли сюда с неделю назад миланский книготорговец с женой, по имени Лампорани, один из вождей последней революции? - Постараюсь узнать это в Иностранном клубе, - ответил бывший ювелир. Первая прогулка Родольфа имела, конечно, своей целью виллу Диодати, где жил когда-то лорд Байрон. Недавняя смерть великого поэта придавала этой вилле еще больше обаяния: ведь человека признают гением лишь после смерти. Дорога из 0-вив, идущая вдоль берега Женевского озера, довольно узка, как и все дороги в Швейцарии; кое-где местность так гориста, что две кареты с трудом могут разъехаться. Недалеко от виллы Жанрено, мимо которой, сам того не зная, Родольф проходил, он услыхал за спиной стук колес и вскарабкался на утес, чтобы дать экипажу проехать. Разумеется, Родольф взглянул на приближающуюся карету: это была изящная коляска, запряженная парой великолепных английских лошадей. |
