– Насколько точны эти ваши показания датчиков и справки с них же? – уже совсем не так спокойно спрашивает судья Бака (после тридцати секунд полного молчания).

В её голосе слышится откровенное раздражение.

– У неё логичных аргументов нет, обосновывать личный курс в разбирательстве нечем, – просвещает меня Алекс. – Рефлекторно нарастает непроизвольная агрессия, которую она мозгами пытается обуздать. Но у неё это плохо получается. У Саяры этот навык намного лучше. Даже интересно, где девочка так мыслительные процессы прокачала…

– Ещё один такой вопрос, и я заменю судью, – обещает Бак с абсолютно неконфликтным выражением лица.

– Будете ходатайствовать об отводе, – въедливо поправляет его бабища в мантии. – А не замените.

– Да нет… Ходатайствовать – это когда моя личная оценка вашей профпригодности расходится с вашей. А когда департамент юстиции вашего городишки второй раз за полчаса ставит под сомнение законность федерального управления на территории вашей агломерации, это уже называется совсем другим словом. – Теперь уже подполковник смотрит на судью тем взглядом холодных глаз, которыми Саяра только что смотрела на меня в записи. – Оборудование полигона осуществлено в соответствии с техническим регламентом …

Бак секунд пятнадцать сыплет цифрами и параграфами, мгновенно подсвечивая их на экране с планшета.

Кстати, наш город и агломерацию он «городишкой» назвал зря… Нормальный город, как по мне. Но то, как он одним пальцем жонглирует с неудобного дисплея огромными массивами справочных данных, вызывает невольное уважение.

– … таким образом, заданный вами, оскорбительным тоном, вопрос относится не столько к оборудованию полигона. Сколько ориентирован на ревизию источников власти в Корпусе, в частности, вопреки Закону о местном самоуправлении. – Спокойно завершает Бак. – Как представитель федеральной власти, в этом вашем демарше усматриваю гораздо больше, чем рядовой личный интерес обычного служащего юстиции.

– Ни слова не понял, – сообщаю Алексу. – Вернее, слова по отдельности понятны, а в сумме не особо.

– Он намекает, что делает с ней одно дело – устанавливает истину. Но она впихивает какие-то неуместные интересы, – непонятно поясняет Алекс, после чего признаётся. – Сам не понял в этом месте. Бабка, кстати, опять перетрухнула.

– Вы мне сепаратизм не шейте, – огрызается судья. – Я просто спросила, насколько можно доверять всей этой технической трахомудии! Ваша личная экспертная оценка меня вполне устроит!

– Понимаете, таких соискателей, как Алекс Алекс, у меня по работе если и не тысячи, то уж сотни точно. А вот нездоровая атмосфера в вашем исполнении настораживает намного больше. – Будто с ленцой отзывается куратор. – Если вы намерены как-то укусить меня или федеральное правительство в моём лице, то отыграться можете только на нём. – Кивок в мою сторону, пока я послушно изображаю овощ. – Но вот тот момент, что вы два раза спрашиваете о соответствии федеральных институтов федеральным же регламентам… Не имея на то, пардон, ни полномочий, ни прав… и вещая с несопоставимо более низкого уровня…

– Вопрос снимается, – ворчит судья.

Бак активирует воспроизведение дальше.

«Ты его точно вырубила?» – это говорит Виктор, перемещая руку Саяре на жопу.

Тут на паузу ролик ставит доктор:

– С этого момента соискатель является недееспособным.