— И почему же это уберегло его от моей участи и участи всех тех, кого вы мне назвали? — Пален отпустил полы мундира и скрестил руки на груди.

— Потому что он дурак. — Я поморщился. — Просто идиот, который повёлся, как баран на заклание, на сказки о конституциях и прелестях регентства. Собственно, как и остальные, почти три сотни человек, включая и меня, чего уж там. То, что все они идиоты, не снимает с них ответственность, и, поверьте, каждый из них отработает своё преступление в полной мере на благо отечества.

— Включая вас, ваше величество, — в его голосе звучал скепсис.

— Да, включая меня. Я уже приступил к отработке. Так же, как и Великий князь Константин Павлович. Так же, как и Горголи, и частично Кутузовы. Не переживайте, каждый из списка, что предоставил мне Александр Семёнович, получит заслуженную награду. — Я усмехнулся.

— Кроме нас, — Пален перестал ёрничать и теперь смотрел пристально, не мигая, как змея.

— Кроме вас, вы правы, — наши взгляды встретились, и он первым опустил глаза. Я же вытащил кошель и высыпал на стол монеты, которые специально принёс сюда. — Это ваше, Пётр Петрович, можете забрать.

— Что это? — Пален нахмурился, глядя на монеты, насторожено.

— Как это что, ваши тридцать сребреников, конечно. Можете пересчитать. — В его глазах промелькнул ужас, и он больше не отрывал взгляда от поблескивающих в полумраке монет, раскатившихся по столу. — Это и есть ответ на ваш вопрос: за что вы всей дружной компанией оказались здесь, в вотчине Александра Семёновича. Даже странно. Вы же друг друга не просто не любите, вы ненавидите друг друга лютой ненавистью. Но каким-то образом сумели на время оставить дрязги и даже составили план, который сумели осуществить. Какая же всё-таки сила содержится в этих кусочках презренного металла, — добавил я задумчиво, как и Пален, глядя при этом на монеты.

— Учитывая все обстоятельства, вам вменяется в вину не заговор с целью убийства императора, — скучным голосом произнёс Макаров, — а предательство Отечества.

— Вы не докажете… — вскинул голову Пален.

— Ошибаетесь. — Я позволил себе улыбнулся. — Вы же не просто так согласились взять английские деньги, а за гарантии того, что убедите меня прервать любые сношения с Францией до полного разворота в сторону Британских островов, даже если это нам невыгодно на сегодняшний день. Павел Петрович же слышать об этом не хотел, не так ли? Собственно, на фоне этого Никита Петрович Панин и уехал в ссылку, и, уверяю вас, помилования он не получит. За дурость надо платить.

— И откуда же вы узнали про мифические деньги, ваше величество?

— Ольга Александровна в приватной беседе всё мне рассказала. Она, знаете ли, немного зла на лорда Уитворта. Он же ей практически отставку дал. Жениться, гад такой задумал. — Я покачал головой. — Обиженная и оскорблённая в своих лучших чувствах женщина может стать серьёзной проблемой для многих мужчин. Она даже поведала мне, что Родина на сегодняшний день была оценена лордом Уитвортом в два миллиона фунтов стерлингов. Довольно приличная сумма, надо сказать, и совсем не мифическая. Правда, она не знает, где её любовник взял такие деньги, но вот именно сейчас это неважно. — Когда я назвал сумму, он вздрогнул. — Вы не обидитесь, если узнаете, что Жеребцова не собиралась ими с вами делиться? — Увидев, как вытянулось его лицо, я улыбнулся. — Ольга Александровна изъявила желание уйти в монастырь, чтобы в тиши его стен попытаться замолить все свои грехи. — Я поднялся и направился к двери. — Я не мог отказать ей в её искренней просьбе. Её сын пока только понижен в звании, а вот муж арестован за возрождение Масонской ложи.