— Как оказалось, выполнить ваше поручение, ваше величество, невероятно сложно, — ответил Сперанский. Он уже не был невозмутим, скорее, сконфужен. — Я так понимаю, условие, что врач должен быть русским, обязательно?

— А в чём проблема? — я нахмурился. — В Российской империи нет ни одного русского врача? Вы же понимаете, что под «русский» я подразумеваю человека, который родился и вырос здесь, а не нанят на службу неизвестно из какой страны.

— Я это понимаю, ваше величество, вот только… При дворе нет никого, кто соответствовал бы этому требованию, — вздохнул Сперанский. — Все лейб-медики прибыли к нам из разных стран.

— Да вы издеваетесь! — прошипел я и снова посмотрел на Сперанского. — И что же ты сделал, чтобы выполнить поручение?

— Я отправил письмо с курьером Политковскому Фёдору Герасимовичу, ординарному профессору и декану медицинского факультета Московского университета. — немного помявшись, ответил Михаил, — с распоряжением выслать нам навстречу врача поспособнее. Мы его можем подождать здесь, если хотите, но можно встретить его по дороге.

— Нет, откладывать поездку мы не будем, — решительно проговорил я. — В любом случае в самой Москве у нас больше шансов найти грамотного врача, который сумеет определить, что с нашими дамами происходит. А сейчас зови Мертенса. Мне нужно понять, он выйдет отсюда, оставшись губернатором, или я его сниму к чёртовой матери.

Дверь отворилась, и в кабинет вошёл Илья, притащивший кофе. Это было то, что сейчас необходимо. Сделав глоток, я поставил чашку на стол и сел, ожидая Мертенса.

На этот раз разговор с Тверским губернатором был гораздо продуктивнее, чем абсолютно все, что происходили до этого дня. Он наконец-то принёс мне реалистичный план по улучшению города. И этот план включал в себя дороги, довольно примитивные ливнёвки в виде канав, в которые будет стекать вода, но пока хотя бы такие. Также план предусматривал несколько пожарных колодцев по одному на каждый район города. Да, Мертенс додумался где-то раздобыть Архаровскую схему градоустройства и включил её в план улучшений. Сюда входило несколько учебных заведений.

— А вы прямо революционер, Василий Фёдорович, — я откинулся на спинку стула и теперь внимательно разглядывал его. — Женская гимназия?

— Я довольно часто получал прошения от наших барышень… — начал мямлить Мертенс.

— Признайтесь, вы поговорили с её величеством Елизаветой Алексеевной? — вкрадчиво спросил я его. — Василий Фёдорович, в этом нет ничего постыдного. Но мне нужно знать, вы сами пришли к столь замечательным выводам или вам подсказали? Потому что мне нужно знать, вы представляете себе объём предстоящих расходов или же доверитесь случаю.

— Я вас не понимаю, ваше величество, — он перестал мямлить и посмотрел на меня.

— Что же здесь непонятного, Василий Фёдорович? — я чуть подался вперёд и теперь говорил жёстко. — Эпоха, когда выделяли сколько-то денег на что-то, закончилась. Я принимаю этот план. Он вполне разумен и для первичных усовершенствований вполне подойдёт. А теперь мне нужен будет точный расчёт, сколько будет стоить то или иное новшество. С обязательными договорами, заключёнными городом с теми людьми, кто возьмётся делать ту или иную работу. Это понятно? Будет точный расчёт с прикреплением всех необходимых документов, я подпишу указ после проверки, и вам выделят именно столько денег, сколько будет указано в расчётах. Ещё раз: деньги будут выделены только после проверки, чтобы исключить подлог.