Наступает момент, когда он утверждает, что самая счастливая пора в его жизни была в армии. Так как я думаю иначе, мне это интересно. Семнадцати лет он добровольцем вступил в армию. Служба в морской пехоте. Индокитай. По-прежнему вел себя черт-те как. Одиннадцати месячное заключение и отчисление. За очень плохое поведение. Но моральный дух не поколеблен. Военная тюрьма в Тулоне была своеобразной каторгой, из камер их выводили иногда для того, чтобы чистить подлодки. «А я боюсь замкнутого пространства».

Все это, чтобы сказать, будто занимается профессией актера (не комедианта) «чисто случайно». Настоящую войну ведет не армия, а человек в повседневной жизни, если умеешь ее играть. Делон стал сам для себя целой армией. Одиночество, медитации, действие.

Женщины? «Я ничего в них не смыслю. Я умру, ничего в них не поняв». Ясно и четко. Я мог бы ему процитировать Шамфора: «Надо выбирать – любить женщин или их понимать». Но и так все ясно. Он, стало быть, их любил, был любим, многие вещи делал ради них, в том числе и занимаясь этой «профессией». Единственные стихи, которые приходят ему на память, принадлежат Альфреду де Виньи: «Лишь молчание велико, все остальное – слабость».

Скольких женщин он любил? Недолгое размышление, жест правой руки, пятерня. Друг – штука более редкая. «Это тот, к кому можно позвонить в три часа ночи, сказав, что совершил преступление и услышав в ответ лишь: „Где тело?“

Актер, а не лицедей. Лицедей – это решение, освоенная техника, «призвание» (произносит небрежным тоном), этому учат в школах-студиях, для них существуют конкурсы, премии, первые премии, консерватория, короче – сплошной театр. Актер же – это нечто обратное, это «сильная личность на службе некоторой цели». Актерами называют Лино Вентуру (который занимался кетчем), Ланкастера (пришедшего из цирка), Алана Ладда (водителя), Делона. Актер способен заниматься другими вещами, помимо кино. Лицедей играет и исполняет, тогда как актер – «живет и преобразовывает». Кто это понимает? Почти никто. Политические деятели являются актерами (редко хорошими. Де Голль был великолепным). Тапи? (Бывший хозяин футбольного клуба «Олимпик» из Марселя, замешанный в коррупции и приговоренный к тюремному заключению, снявшийся в фильме Клода Лелуша. – А.Б.) Он видел его фильм? К чему? «Я вижу все так, словно видел». Ему дали роль по силам, это не актер, это все бизнес, а медиа раскричались, в его возрасте не начинают заниматься этой профессией (поскольку таковая существует). Когда печать сравнивает Тапи с Бельмондо или Ремю, когда газеты ставят его на то же место, что и Габена или Вентуру, те наверняка перевертываются в гробу, и от этого становится больно живущим – Бельмондо и Делону.

Тут он очень серьезен, возмущен, весь дрожит. «Они делают больно мертвым и живым и тем, кто придет следом». Откуда эта мания дискредитировать профессию? Я отвечаю, что так почти повсюду. Разве все могут стать в наши дни писателями? Я отвечаю: «Скоро все станут писателями, кроме меня». «Да, напишите, что сегодня все актеры, кроме Делона, все писатели, кроме Соллера». Ладно, оставим в покое Тапи, но думают ли они о профессии? Это все равно что дать приз за исполнение женской роли пятилетней девочке! Смешно! Ну, «отметьте особо», но не приз же! Я отвечаю, что это компенсация за преступления педофилов.