Выезд Али Саргоновича выглядел куда роскошнее: за его «тойотой» двигались два бронированных чудища, в которых обычно развозили мешки с деньгами, и в каждом – по пять парней из ЧОПа «Арбалет». Надо сказать, что «арбалетами» Бабаев был доволен: щек они не надували, как «победоносцы» и «латышские стрелки», но службу несли исправно и атомных счетов не выставляли.

Бронированные джипы развернулись, съехали на обочины шоссе и ощетинились стволами. Из «тойоты» вылезли Гутытку с ружьем, лейтенант Вересова с автоматом и табиб Калитин с медицинским саквояжем. Протоптав дорожки в снегу, троица окружила «депутатский пятачок» и спряталась за деревьями. Затем и Бабаев покинул машину, а вместе с ним – виновник торжества, вцепившийся мертвой хваткой в ящик с пистолетами.

Али Саргонович вылез, приподнялся на носках, оглядел диспозицию и кивнул с довольным видом. Все подъезды и подходы были перекрыты.

– Выходи, уртак! Здесь встанешь! – Он показал Игорю Петровичу нужное место. – Оружие мне отдай. Тир посещать не забывал? Пристрелялся?

– Да, – судорожно сглотнув, выдавил дуэлянт.

– Тогда все в порядке. Разве Волкодаву эльфа одолеть? Особенно, если эльф – Легколаз!

– Леголас, – прошептал Игорь Петрович. – Леголас, стрелок из лука.

– Ты пока расслабься, – произнес Бабаев, – а я пойду на противников взгляну. Да и Мурашкину надо бы салам сказать. Хороший человек, старательный!

Он положил шкатулку с пистолетами на сиденье, поздоровался с чиновником ОКДуП и зашагал к машине комбатантов. Снега этой зимой выпало немного, легкий ветерок гнал поземку и ерошил Бабаеву волосы. Деревья стояли припудренные инеем, морозец пощипывал кожу, солнце пряталось за облаком, но было достаточно светло. По дороге Бабаев расстегнул дубленку на бараньем меху, проверил, что «кипарис» и пара гранат удобно устроились под мышкой. Потом оглянулся. Два броневика смотрели на дорогу темными щелями амбразур.

К нему подошли Красильников с рослым приятелем.

– Это что за выставка? – Метр Девяносто ткнул пальцем в сторону машин с охраной.

– Это на всякий случай, – пояснил Бабаев и добавил на арабском: – Аллах любит предусмотрительных.

– Чего? – удивился Красильников.

– В Коране, в третьей суре, сказано: если кто не верует в знамения Аллаха, то ведь Аллах быстр в расчете! А знамения уже были. И не одно! – Еще раз оглядев прогалину и своих людей, Бабаев повернулся к Волкодаву. – Готов? Помолиться не хочешь? Или спеть «Интернационал»?

Огрызок хрипло выругался. Помянул вонючих педиков, пролезших в депутаты, и черножопых мудаков, с которыми тоже стоит разобраться. И разберемся, не сомневайтесь! Воспрянет отечество, и будут в нем чрезвычайные тройки и «красные бригады», а голубые и черные в нашей Рассее будут каналы копать от Волги до Енисея.

Бабаев намек понял, но сдержался. Только заметил, сдвинув брови:

– Вижу, поединщик наш готов. Ведите на позицию!

Вернулся к Игорю Петровичу, шепнул: «Ручки-то у огрызка дрожат!» – принялся наставлять своего дуэлянта:

– К противнику правым боком встань, руку вытяни и держи твердо. В расстроенных чувствах он… Ты долго не целься, первым стреляй. Умные люди так советуют: всегда стреляй первым! Кто к пальме раньше поспел, тот ее и обтрясет… Стреляй, и ни о чем не думай! Ни про хоббитят своих, ни про жену-джиннию!

– Троллиха она, – произнес Игорь Петрович окрепшим голосом должно быть, Бабаев вдохнул в него энтузиазм.