|
- Двое родителей, девять детей, одна ванная. В нашем доме человеку застенчивому или изнеженному пришлось бы ходить грязным и страдать запорами. Для женщины, не признающей своего скромного происхождения, Стефи часто на него ссылалась, обычно для того, чтобы оправдать свое грубое поведение. - Что ж, поскорее одевайся. Мы приедем через несколько минут. Хотя тебе вовсе незачем там быть. Я могу все сделать сам, - сказал Смайлоу. - Я хочу там быть. - Согласен, но тогда не высовывайся слишком. Я не хочу, чтобы меня арестовали по дороге. - Ну, Рори, ты и ханжа, - нарочито кокетливо отозвалась Стефи. - А ты кровожадное существо. Как ты так быстро учуяла свежее убийство? - Я бегала. Пробегая мимо отеля, я увидела полицейские машины и спросила одного из парней в форме, что происходит. - Я приказывал им не раскрывать рта. - Я умею убеждать, у меня свои приемы. И потом, он меня узнал. Когда полицейский мне сказал, я не поверила своим ушам. Стефи надела лифчик, стянула шорты и полезла в сумку за трусиками. - Прекрати уводить разговор в сторону. Что у тебя есть? - Самое чистое место преступления за долгое время. Возможно, самое чистое из всех, что мне доводилось видеть. - Серьезно? - В голосе Стефи явно послышались нотки разочарования. - Убийца, кем бы он ни был, знал, что делает. - Выстрелил в спину, когда Петтиджон лежал на полу. Гм. Смайлоу снова посмотрел на нее. Стефи застегивала платье без рукавов, но сама думала явно о другом. Она смотрела в одну точку, и детективу казалось, что он видит, как работает ее умная головка. Стефани Манделл проработала в офисе окружного прокурора чуть меньше двух лет, но уже сумела произвести впечатление - и не всегда хорошее. Некоторые считали ее настоящей стервой. У нее был ядовитый язык, и она охотно этим пользовалась. Стефи никогда не уступала в споре, что делало ее совершенно неотразимой в суде и превращало в головную боль для адвокатов защиты, но это никоим образом не улучшало ее взаимоотношений с коллегами. Но по меньшей мере половина мужчин и, возможно, некоторые из женщин, работавшие в полицейском управлении и здании окружной прокуратуры, испытывали к ней весьма пылкие чувства. Фантастически непристойные варианты обсуждались во всех смачных подробностях за стаканчиком после работы, но так, чтобы Стефи ничего не слышала. Никому не хотелось стать ответчиком в деле о сексуальном домогательстве, возбужденном Стефани Манделл. Если она и знала об этом тайном вожделении, то делала вид, что не знает. И не потому, что подобное могло ее беспокоить или она бы почувствовала себя неловко, услышав, какими непристойными эпитетами награждают ее мужчины. |
