Алладин попросил Коврик спуститься на дорогу.

– Алладин, Алладин, – бросились к нему люди. – Не ходи в город! Будь осторожен!

– Что случилось?

Одного слова хватило принцу, чтобы понять всё, что произошло за время их отсутствия. И это слово было – «Мозенрат».

Чёрный принц вошёл в темницу.

– Снова ты, негодяй! – слабым голосом сказал султан, лёжа на гнилой соломе.

Слабо звякнули его кандалы.

– Мне надоело говорить с тобой, жалкий старикашка, – надменно сказал Мозенрат. – Завтра ты приведёшь свою дочь и вручишь мне – её жениху! А потом сможешь сидеть в своей комнатке и объедаться халвой сколько хочешь. Небось несладко на хлебе и воде?

– Мне несладко, Мозенрат, – мужественно отвечал султан. – Но ещё хуже придётся тебе, когда вернётся Алладин.

Мозенрат расхохотался:

– Если ему было суждено вернуться, он был бы уже здесь. Но я его отправил туда, где он давно сложил голову. Не надейся!

– Уходи-ка ты отсюда, мне приятнее общество крыс, – отвернулся султан.

– Завтра ты сделаешь то, что я сказал, – мрачно пообещал Мозенрат. – Или твоя дочь станет сиротой.

Мозенрат перешёл в соседнюю камеру в подземной темнице. Прекрасная Жасмин подняла бледное лицо и тут же отвернулась. Тяжёлая цепь тянулась от кольца в стене к её ножке.

– Что же ты прячешь лицо? Ведь пришёл тот, кто может освободить тебя и снова возвести на престол Багдада.

– Уходи вон! – гневно сказала Жасмин. – Лучше умереть в темнице, чем сидеть рядом с таким чудовищем на троне.

Мозенрат присел на грубый табурет:

– Жасмин, я посадил тебя в темницу только после того, как ты третий раз подряд пыталась убежать. Я не могу по два раза на день ловить тебя. В этом замке слишком много потайных ходов и скрытых комнат. И только из темницы ты не нашла секретной дверцы.

На самом деле Жасмин знала, как открывается потайная дверца из этой темницы, но её не пускала цепь.

– Я пришёл сказать, что день нашей свадьбы – завтра.

Жасмин через силу рассмеялась:

– День нашей свадьбы – никогда.

– Может быть и так, – ядовито ответил Мозенрат. – Но завтра тебе придётся выбирать: или ты идёшь под венец, или твой отец идёт на плаху. Я знаю, как ты любишь отца, и не сомневаюсь в твоём решении...

Бледная Жасмин стала совершенно белой. Она хотела что-то сказать, но в этот момент раздался торопливый топот. В камеру ворвался богомол с куриными крыльями и лисьим хвостом:

– Беда, хозяин!

– Что?

– Под городом разбивает военный лагерь какая-то армия. Все стражники убежали со стен.

– Проклятые трусы! – взревел Мозенрат и бросился во дворец.

Мозенрат нисколько не заблуждался относительно своих уродливых солдат. Они были полными трусами и могли измываться только над слабыми. Воины Багдада легко справились бы с ними, если бы не магическая сила самого Мозенрата. Расул ничего не мог противопоставить колдуну, который останавливал стрелы на лету.

Мозенрат, сидя на троне султана, всматривался в магический хрустальный шар. Он хотел знать, с кем он имеет дело. В туманном молочном мареве начала проясняться картина. В вечернем небе догорала багровая заря. На поле перед стенами Багдада горели костры. Суровые воины отдыхали после похода, пекли на кострах бараньи ноги. Готовясь к завтрашнему штурму, легионеры точили мечи и подгоняли обмундирование.

Мозенрат не боялся воинов-людей. Немного магических трюков, и они испугаются. Он хотел узнать, с кем из более опасных существ ему придётся иметь дело: с чудовищами, колдунами или.