– Наверное, ты прав, – согласился юноша.

– Я всегда прав, мой господин. Назови же скорее свое желание, и я исполню его.

– Ты так торопишься обратно в лампу? – поинтересовался юноша.

По лицу джина пробежала тень.

– О нет, хозяин, я ненавижу эту лампу, в ней так тесно, холодно, но я её раб, и моя судьба – быть заключённым в ней навечно...

Джин покорно склонил голову, и от грустных мыслей лицо его стало совсем синим. Даже Алладину стало жалко этого всемогущего великана.

– Не горюй, Ходжа, – сказал юноша, стараясь вернуть джину хорошее настроение, – твоему горю можно помочь.

Джин недоверчиво посмотрел на Алладина.

– Ты хочешь сказать, что ты...

– А почему бы и нет? – улыбнулся тот. – Двух желаний мне вполне хватит, а третье я подарю тебе. Бедняку Алладину не слишком много нужно от жизни: крыша над головой да кусок лепёшки на обед, а это у меня пока есть.

Джин не ожидал такого от юноши. От удивления он стал почти прозрачным и долго не мог произнести ни слова. Когда же он, наконец, пришёл в себя, на глазах у него блестели слёзы.

– Ты не обманешь меня? – спросил он, обретая дар речи.

– Я люблю пошутить, но на всём багдадском базаре никто не назовёт Алладина обманщиком.

– Тогда скорее загадывай свои желания, – попросил Ходжа, – мне не терпится стать свободным.

– Ладно, – согласился Алладин. – Во-первых, я хотел бы выбраться отсюда и оказаться у себя дома. Бедная Абу, наверное, совсем потеряла надежду увидеть меня.

– Слушаю и повинуюсь! – произнёс джин, собираясь выполнить приказание.

Но тут случилось нечто необычное. Ковёр, на котором сидел Алладин, вдруг вздрогнул. От неожиданного толчка юноша упал на него плашмя и в ту же минуту был завёрнут в ковёр так, что не смог пошевелиться. Перепуганный до смерти, он закричал:

– Эй, джин, мы ведь так не договаривались! Ты обещал отнести меня домой. Зачем же ты замотал меня в этот ковёр? А ещё говорил, что ты мой слуга. Разве так поступают со своим хозяином?

Джин ответил не сразу, потому что не смог сдержать смеха, когда увидел Алладина, завёрнутого в ковёр. Он смеялся, держась за живот, так что со свода пещеры сыпались маленькие камешки.

– Не вижу ничего смешного, – ворчал юноша, – наверное, я зря решил подарить тебе свободу...

Смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– Прости, господин, мой смех, но в том, что ты оказался в таком положении, нет моей вины.

– Ты хочешь сказать, что я сам завернулся в ковёр?

– Нет, – ответил джин, – это он не хочет отпускать тебя. Ведь это не простой ковёр, а ковёр-самолет. Здесь все вещи волшебные.

– Что же мне делать? – спросил Алладин. – Неужели ты не можешь вытащить меня отсюда?

– Могу, но для этого ты должен истратить ещё одно желание, и тогда тебе проще будет договориться с ковриком.

– Как?

– Скажи ему, что если он тебя отпустит, то ты возьмёшь его с собой на землю. Я знаю этот коврик уже тысячу лет, он любит полетать, пошалить. Его заперли здесь до тех пор, пока кто-нибудь не вынесет его отсюда, так же, как ты хотел вынести меня. Ты понравился ему, и он не хочет упускать возможности вырваться на волю. Возьми его, Алладин, и ты не пожалеешь. Если я могу выполнить только три желания, то он будет твоим слугой всегда.

– Хорошо, уговорил, – согласился юноша. – А ну-ка, коврик, отпусти меня!

В мгновение ока ковёр развернулся и даже помог Алладину встать. Затем свернулся в трубку и прижался к юноше.

– Не подлизывайся, – засмеялся Алладин, – я же сказал, что возьму тебя с собой.

От радости коврик запрыгал на месте.