– Можешь ли ты весь день копать землю, дробить камень, а потом виртуозно сыграть на арфе или придумать сонет?

– Нет, – честно ответил юноша. – Этого я точно не смогу сделать.

– То-то и оно! – радостно воскликнул Валоор. – А Красотоны могут! Стоит только сменить голову и руки. Я, например, сегодня утром охранял чернорабочих на полях, днём добывал руду, а вот вечером, как видишь, правлю государством. И всё это без ущерба для дела!

– Я просто потрясен, – сказал Алладин.

– И не удивительно. А все дело лишь в том, что я вовремя перехожу со ступени на ступень! Сейчас я на ступени правителя. Я готов верно оценить ситуацию и принять правильное решение на благо всего народа. В этой голове зреют смелые замыслы, мудрые планы. А до этого я пребывал на ступени стражника и думал только о воинском искусстве, грезил о сражениях и битвах, чтил воинский долг. Согласись, что это целесообразно. Те руки привыкли держать дубинку, а не скипетр, та голова была способна лишь неукоснительно исполнять приказы, но не отдавать их. Но и стражник, и правитель – это всё я! Только на разных ступенях, позволяющих мне более полно и эффективно выполнять свои обязанности. Посмотри, сколько у меня голов и рук: на любой вкус, для любого дела. И это правильно. Потому что не может в одной голове уместиться и ярость воина, и холодный ум мыслителя. Не могут одни и те же руки дробить киркой горную породу, а потом нежно касаться музыкальных клавиш. Вот это и есть счастье – полностью проявить себя в любом деле и быть тем, кем ты хочешь быть.

– Ну, тогда я тоже счастлив, – сказал Алладин. – Я именно тот, кем хочу быть. Мне не нужно ни другого счастья, ни других голов, ни множества рук... Я и со своими руками не знаю, что делать. О голове я уж и не говорю...

– Ты отказываешься от величия и гармонии? – нахмурился Валоор.

– А какая же тут гармония?! Вы, наоборот, её утратили. Поделили себя на части – руки, ноги, голова, прямо как на рынке в мясном отделе. Жуть! Занялись бы каким-нибудь полезным делом, например, помощь путешественникам, вроде меня, оказывали бы, что ли. А то выращиваете головы, как капусту. Совсем себя потеряли. Ведь душа – это не мозаика, которую легко собрать и так же легко разобрать. Вы начали преображать себя, вместо того чтобы использовать основной дар разумного существа – преображать мир. Ваша правда питается ошибками, ваш путь никуда не ведёт – вы топчетесь на месте. Правда – это яркий свет, который изгоняет тени и освещает дорогу идущим за ней. А вы спрятались от света, зарылись в подземелья... Жизнь ваша темна и уныла, как и ваши лабиринты.

В зале повисла тишина. Упругая, плотная, она давила на плечи, сотрясалась в беззвучном хохоте, скалила невидимые клыки. Алладину сделалось очень неуютно – нахмуренное чело правителя не предвещало ничего хорошего.

– Так и есть, – проскрежетал Валоор. – Я оказался прав. Ты опасный бунтовщик и подлежишь переработке. Впрочем, нет. Боюсь, твои пагубные мысли испортят всю закваску. – Несколько мгновений правитель размышлял. – Ты разгневал меня, – наконец сказал он. – Единственным и разумным решением будет твоё полное уничтожение. Тебя казнят таким способом, чтобы твой пример был полезен для других сомневающихся.

– А есть и другие?

– Такие же глупцы, как и ты. К сожалению, к ним принадлежит и моя дочь... И чего ей не хватает? Ну разве можно представить себе что-нибудь более прекрасное и совершенное, чем наша жизнь?

– Да, можно, – отважно ответил Алла- дин. Терять ему было уже нечего. – Я, например, могу представить себе целую кучу более прекрасных вещей...

Валоор недобро покосился на юношу. Решив, что допрос окончен и говорить больше не о чем, правитель подошел к стеллажам для очередной смены головы.