Алладину хотелось снова стать человеком, вернуться к друзьям, говорить с ними о разных пустяках, помогать им в трудную минуту. Но отныне это было невозможно, ибо он был чудовищем, навеки отрезанным от остального мира. Но даже если с ним произошло столь ужасное превращение, если ему уже не суждено вернуть себе свой первоначальный облик, все равно Алладин хотел жить достойно, как человек. Он хотел видеть мир таким, какой он есть, своими глазами, а не сквозь золотой туман, искажающий свет и стирающий все грани между добром и злом.

Юноша выполз из пещеры и завалил вход в неё огромными валунами. Больше никто и никогда не попадет в сокровищницу Клыкозуба и не превратится в Дракона. Вход был замурован. На следующий год беспорядочно наваленные камни порастут мхом и травой, время сгладит воспоминания о Клыкозубе и останутся одни лишь легенды о призрачных сокровищах, похороненных где-то глубоко под землей.

Закончив работу, юноша попил из озера воды и ещё раз осмотрел свое новое тело. К своему удивлению, он обнаружил, что на спине сложены крылья. Он раскрыл их, разбежался и, высоко подпрыгнув, взлетел над синей гладью.

Он взлетел очень высоко. Поначалу дело не ладилось: его то вертело волчком, то закручивало в спираль, но потом Алладин приноровился, разобрался в воздушных течениях и неторопливо заскользил над землёй.

Внизу медленно проплывали зеленые склоны холмов, долины сменялись лесами и речными извилинами, а далеко на горизонте виднелось море и узкая полоска Побережья.

Позабыв о своем несчастье, Алладин наслаждался полетом над вершинами гор, радостью борьбы с воздушными потоками, стремительными подъёмами и плавными спусками. Какое-то время юноша был просто счастлив. Но когда он случайно пролетел над озером и вновь увидел свое отражение, радость сразу исчезла.

А потом он увидел Синие Степи. Они лежали посередине Мира и с высоты казались озером, зажатым между отвесных скал. Юноша резко вильнул в сторону и начал стремительно снижаться.

Ему стало стыдно. Он не хотел, чтобы Великий Эйлах увидел, в кого он превратился. Пять волшебных колец жгли ему лапу. Алладин хотел сбросить их, потому что чувствовал себя недостойным носить знак Эйлаха. Но кольца, казалось, намертво вросли в его когти. Избавиться от них не представлялось возможным.

Дни потекли медленной, неразличимой чередой.

Алладин поселился в небольшой пещере на вершине скалы, подальше от рек и озёр, в которых он мог бы увидеть свое отражение. Он ненавидел свой костяной гребень с шипами, и даже крылья не приносили ему былую радость.

По ночам он смотрел на знакомые созвездия и разговаривал с ними. Это спасало его от безумия, которое всегда приходит следом за одиночеством. Иногда он охотился на горных баранов, но большей частью лежал в своем логове, свернувшись, размышлял о превратностях судьбы и рассматривал волшебные кольца.

Конечно, он мог бы явиться к Эйлаху и приказать вернуть ему человеческий облик. Но как можно показаться на глаза создателю этого Мира в таком виде да ещё что-то приказывать? Это всё равно, что прийти во дворец на торжественный бал в грязных нищенских лохмотьях и попросить султана уступить на минутку трон.

Но одиночество было непереносимо. Алладин не мог жить без дружеской привязанности и взаимопонимания. И поэтому однажды, после очередной звездной ночи, он сорвался со своего каменного ложа и полетел к Синим Степям, к Сердцу Мира. Алладин хотел увидеть Эйлаха, склониться перед ним и спросить, как ему жить дальше.

Глава двадцатая

Создатель Мира

– Ты пришёл, – сказал Эйлах.

Голос его прогремел над Степью, и синие травы склонились, словно под порывом сильного ветра. Алладин сложил свои перепончатые крылья и опустил голову.

Трудно было разобраться в интонации Великого Дракона.