— Ну я его и имел в виду. Ваш шофер сейчас находится за рулем машины Тамары Владимировны, по ее просьбе. Точнее — как она ему сказала, вашей. Вы ведь волнуетесь о безопасности Тамары?

— Черт-те что! — Владимир Александрович Кропотин с легким стоном откинулся на спинку мягчайшего сиденья, обтянутого лайкой. И совсем уж нелепо подумал: «Проклятый лимузин. Все из-за него! Сегодня же отдам его этому щенку Юрке, пусть сам ездит».

Следующая мысль была совсем неприятной. Что, если его, Владимира Александровича Кропотина, таким вот хитрым способом просто-напросто взяли в заложники? Допустим, чтобы затребовать огромный выкуп?

Или и того хуже. Ведь пропал же куда-то Моня?! А ксиву сейчас какую хошь состряпать — плевое дело!

Владимир Александрович с ужасом покосился на своего незваного спутника и наткнулся на почти веселый взгляд.

— Не бойтесь, — тот уже откровенно усмехнулся, — это не похищение! Пообщаетесь со следователем, и отвезем вас куда скажете!

…В этот самый момент Александр Борисович Турецкий с огромным интересом изучал два документа, доставленные ему час назад Володей Демидовым. Судя по содержанию, именно им суждено было переломить течение следствия, как минимум, ускорив его.

Под номером один числилась распечатка разговора, а точнее, настоящего разноса, устроенного генералом Березиным собственному сыночку: прослушка, установленная в березинской квартире, дала результат быстрее, а главное, более весомый, чем ожидалось. Пленка с записью семейного скандала была тут же, и, вставив ее в маленький портативный магнитофон, Турецкий внимательно прослушал интересующую его часть разговора еще раз.

«Г е н е р а л. Еще раз говорю: ты — сопливый, безмозглый щенок, бабий подкаблучник, как ты посмел за моей спиной начать действовать?!

Голос Березина был хриплым от ярости.

Ю р и й. С какой стати ты меня оскорбляешь? Да я…

Г е н е р а л. Молчать! Ты подставил и себя, и меня, сукин ты сын. Мало того, твоих мозгов не хватает даже на то, чтобы хоть сейчас это понять, кому, как не тебе, идиоту проклятому, выгодно, чтобы Томка откинулась, пока вы не развелись? Тебе! И этой твоей шлюхе, которая, не добившись своего от меня, окрутила тебя, идиота!

Ю р и й. Во-первых, кто мне ее подсунул? Ты же и…

Г е н е р а л. Молчать! Сопли сперва утри, а уж потом своими киллерами по собственному усмотрению распоряжайся! Я что тебе велел, а? Отвечай! А-а-а, молчишь… Правильно делаешь! О-о-о, идиот.

Что-то упало на пол и разбилось, — очевидно, генерал окончательно дал волю своему гневу. Юрий по-прежнему молчал, и Валерий Андреевич едва заметно смягчился.

Г е н е р а л. Юрка, ты что, действительно не сечешь, что можешь развалить всю операцию. Вообще все? А не соображаешь сам, хотя бы слушай меня, опытного и, в отличие от вас с твоей мамашей, имеющего мозги. Нельзя сейчас рыпаться! Ты что, не знаешь, что после этих самых «оборотней в погонах» у нас при малейшем подозрении копать начинают?! К тому же начальник управления новый, говорят, зверь, а не мужик! А начнут копать — мало ли чего накопают?! Это что, мне тебе объяснять надо?!

Ю р и й. Брось, отец, сам знаешь, чисто у нас все.

Г е н е р а л. Ах, чисто?! Было чисто, пока вы со своей сучкой самостоятельно не решили рыпаться! Пока твой Витька, или, как его… Ванька, чтоб его черти съели, не промазал. Да и слава богу, что промазал! Хотя и без того могут начать докапывать. Тьфу! Идиот ты, Юрка, и-ди-от!..»

Дальнейший монолог вновь впавшего в сильнейший приступ ярости Валерия Андреевича состоял в основном из прихотливо закрученной матерщины и ничего нового к информации не добавил. Но и услышанного было более чем достаточно, чтобы версия о тех, кто именно покушался на Тамару Владимировну, подтвердилась.