Да, он верен своему господину, как и прежде. Да, он готов живот положить за него. Но… Но князь слишком приблизил его и слишком много ему открыл. Он знает то, без чего было бы гораздо проще жить. И кем он стал в итоге? В самом деле, ну кто он сейчас при князе-волхве? Кто?! Носитель Черных Костей? Костеносец? Почетно, наверное, но отчего-то почет этот не греет душу.

— Ты человек, которому я доверяю, Тимофей. — Теперь князь, остановившись у лестницы, обернулся к нему. Князь пристально смотрел ему в глаза. — И который не жаждет большего, чем имеет. Вот ты кто.

«Опять мысли прочел, колдун», — догадался Тимофей. Проницательность седого князя-волхва порой пугала его больше, чем собственные сомнения.

— Таких людей в наше время мало, — продолжал между тем Угрим. — Таких уже почти не осталось. Поэтому ты на своем месте.

Тимофей вздохнул:

— Я на месте, на которое ты меня поставил, княже.

На месте костеносца…

Угрим вновь смерил его долгим пронзительным взглядом.

— И что с того? Ты поклялся служить мне во всем и всегда. Так исполняй же свою службу, Тимофей. Исполняй ее добросовестно, как и подобает верному слуге. И гони прочь дурные мысли. Тебе думать не о чем. Тебе это ни к чему. Дело слуги — выполнять приказы господина. Тогда будут довольны все — и господин, и слуга. Идем…

Они спустились к разбитым воротам ассасинской крепости.

Тимофей понял: князь хотел не только открыть Темную Тропу для других, но и оказаться поближе к ней. Угрим желал, не вступая на Тропу, видеть все, что будет происходить на ней. И — за Тропой тоже.

* * *

Великая стена радовала глаза и душу. Чжао-цзы улыбался, оглядывая непреступную твердыню, протянувшуюся от горизонта до горизонта.

Честолюбивые и осторожные императоры веками возводили, достраивали и перестраивали Стену в надежде уберечь свои владения от набегов воинственных кочевников. Но сейчас Стена должна была противостоять другой угрозе.

И она могла ей противостоять!

Десятки, нет — сотни тысяч, миллионы людей, погибших или казненных во время строительства, были вмурованы в Стену.

Изменники, преступники, дезертиры, плененные враги, дерзкие колдуны и простые рабочие. Веками всех их хоронили стоя, под звуки заклинаний, дабы мертвецы вместе с живыми вечно охраняли рубежи империи. Опытный маг, знающий к чему прислушиваться, и сейчас слышит сквозь камни стоны замурованных. Ибо никто, ничто и никогда не умирает полностью и до конца.

Многие поколения придворных чародеев крепили Стену колдовством, о котором теперь никто не помнит. Зато всем хорошо известно, что смерть — самый лучший кирпич, а человеческая кровь — самый крепкий раствор.

Стена была насквозь пропитана кровью и смертью. И болью, и отчаянием, и страданием. И, что самое важное, — Силой. Мертвой силой Диюйя. Силой, которую можно взять и можно использовать. Если знаешь как. Чжао-цзы знал. Он был посвящен во многие тайны. И в тайну Стены тоже.

По большому счету Великая Стена являлась великим кладбищем, а на кладбищах магическая сила, почерпнутая из мира мертвых, приумножается. Но главное даже не это. Некогда в Стену был вмурован кристалл с Костью Яньвана, хранивший Поднебесную от бед. Кристалл пролежал в кладке не один век. Не два и не десять. Много больше. И до того как его похитили, он отдал Стене немалую часть своей силы.

Чжао-цзы перевел взгляд на магические кристаллы. Эти древние артефакты тоже несли в себе мертвую силу. И если совместить ее с силой Стены…

Он провел над кристаллами руками.