Огненные стрелы-копья больше не били в щит Угрима. Тесный проход очистился от дыма и огня. Тропа закончилась. Как-то уж очень неожиданно. Тимофею показалось, неожиданно даже для Угрима.

Князь взмахнул руками. Их движение и движение Тропы прекратилось. Сила колдовского пути удержала Тимофея на полушаге. И — вовремя.

Нет, это не выход! Темная Тропа выворачивалась наружу широким пульсирующим окоемом. Что-то тут было не то. Что-то было не так.

Тимофей выглянул из-за плеча Угрима…

Ветер постепенно рассеивал выдавленные с Тропы клубы дыма, и уже можно было кое-что разглядеть.

Тропа обрывалась в воздухе, на изрядной высоте. С такой грохнуться — переломаешь все кости.

Напротив возвышалась массивная квадратная башня. Судя по всему, Угрим протянул свой колдовской путь к ее верхней площадке. Но почему-то не дотянул.

Почему? Пока трудно сказать: верхние ярусы еще закрывал дым.

Зато под башней и под Тропой дыма не было. Внизу громоздились завалы из людей и коней. Рыцари Феодорлиха, воины Огадая… Впечатление такое, будто всадники рвались к башне, но не смогли ни добраться до нее, ни вовремя остановиться. Так и рухнули вниз, на головы друг другу.

Со стен, примыкавших к башне, летели стрелы. Лучники добивали тех, кто еще копошился внизу.

Несколько стрел устремилось и на Тропу. Но вскинутая рука князя отбросила их в сторону.

Что это за крепость? Тимофей глянул по сторонам. И не поверил собственным глазам.

Это была не крепость. Это была сплошная стена, укрепленная приземистыми башнями. Стена тянулась от горизонта до горизонта. На просторных башенных площадках горели костры. В широких стенных пролетах между ними стояли воины в незнакомых доспехах и с диковинным оружием в руках.

Чьи это воины? Неужели все они служат…

Руки Угрима снова пришли в движение. Тимофей не слышал заклинаний, да и не мог услышать их на Тропе. Но и так было понятно, что князь опять творил волшбу.

Плотный сгусток дыма, закрывавший верхнюю часть башни, разошелся, словно рваная холстина.

Посреди башни дымилась странная, утыканная татарскими стрелами конструкция на широкой подставке. Чем-то она напомнила Тимофею осиное гнездо с пустыми пожженными сотами.

Возле дырявого короба скорчились два человека в чудных длинных одеждах. Еще двое лежали возле зубчатого заборала. Один — висел между башенных зубцов, опутанный веревками, словно жертва гигантского паука — паутиной.

«Бельгутай!» — узнал висевшего Тимофей.

Кажется, нойон был жив.

Еще один человек стоял рядом с Бельгутаем. И что-то, похожее на человека лишь отдаленно, лежало в стороне. Женщина? Да, это было обнаженное женское тело, стиснутое и измененное чудовищными магическими заклятиями. Гречанка-ворожея это была. Арина! А тот, кто стоит сейчас перед Бельгутаем…

Крысий потрох! Да ведь это же он! Тот самый! Желтолицый бесермен в зеленом плаще и круглой островерхой шляпе, похитивший Кощеевы Кости и бывшую ищерскую княгиню в придачу. Или бесермен, очень похожий на него. Да нет же, точно он: вон и кристаллы с Костьми при нем, здесь же, на башне. Весело поблескивают и искрятся в солнечных лучах. Колдовские самоцветы были то ли вмурованы, то ли вбиты в каменные плиты перекрытия.

Стрелы со стен все еще летели к Тропе. Но, видимо, защита князя-волхва уберегала их от обычных стрел. А что, если полетят необычные?

Мгновение — не больше — бесермен и Угрим смотрели друг на друга. И оба они нанесли удар почти одновременно.

Два мага вскинули руки.

Две ветвистые, добела раскаленные молнии полыхнули с башни и с Тропы.