— Что здесь делал Пат и почему он меня толкнул? Я чуть не сломал руку. Мне очень жаль, что я так поздно, но, как я уже сказал, у меня случился прокол, и я…

— Толкнул он вас, очевидно, потому, что вы очутились у него на дороге. Мне очень жаль, что вы ушибли руку, и что случился прокол, и…

— Но что ему тут было нужно?

— Что было нужно? Ему была нужна я. — Милли рассмеялась. Носком туфли она далеко отбросила осколок разбитой вазы и в упор посмотрела на Кристофера.

Только теперь он разглядел ее взбудораженное лицо с неестественным румянцем, предвещающим не то смех, не то слезы. Волосы она заплела в одну косу и теперь, перекинув косу вперед, судорожно сжимала и теребила ее вместе со складками красного платка.

— Ничего не понимаю.

— Он приезжал сюда, чтобы обольстить меня.

— Милли! Вы же не могли дать ему повода предположить…

— Нет, конечно, я не давала ему никаких поводов предположить. Я его живо выставила за дверь.

— Но не могло же ему просто взбрести в голову…

— Почему это ему не могло взбрести в голову? По-вашему, я что, недостаточно привлекательна?

— Нет, конечно, по-моему, вы достаточно привлекательны…

— Значит, и объяснять больше нечего, так?

— Милли, я удивлен до крайности.

— Чему же тут удивляться? Ничего не случилось, я просто прогнала его. Потому он так и торопился. Вы же мне верите?

— Конечно, я вам верю. Но я хотел сказать…

— А вам-то, Кристофер, почему взбрело в голову приехать?

— Мне нужно было вас повидать. Столько всего случилось. Простите, что я так поздно. Но, как я уже говорил…

— Да-да, велосипед. Расскажите же, что именно случилось.

— Ну… Во-первых, Франсис решила не выходить за Эндрю.

— А-а… — Милли выпустила из пальцев красный платок, и он скользнул по ее спине на пол. Она шагнула вперед и стала быстро подбирать осколки китайской вазы. — Холодно здесь, нужно бы затопить. — Она сложила черепки на стол. Подошла к камину и нагнулась поджечь бумагу и лучинки. — Передайте-ка мне пару полешков.

— Милли, вы слышали, что я сказал?

— Слышала, конечно, но что я должна ответить? Мне очень жаль. >

— Для нас, разумеется, это ничего не изменит. Вот это я и хотел вам сказать. Франсис я уговорю.

— А вы вообще говорили ей про нас? — Нет.

— Может, оно и к лучшему.

— Это еще почему?

— Кристофер, я, кажется, все-таки не могу выйти за вас замуж.

— Милли, да вы понимаете, что говорите?

— Просто не могу. Да я вам и не нужна.

— Это из-за Франсис?

— Нет, Франсис ни при чем. Я просто не могу, это было бы нехорошо. Мне вообще не следовало допускать этой возможности.

— Милли, не смейте так говорить. — Он поднялся неловко, на негнущихся коленях, протянул к ней руки. Милли по-прежнему смотрела вниз, на потрескивающие лучинки, и свет их, играя на ее лице, озарял усталую, успокоенную улыбку.

— Милли, родная… — Кристофер взял ее руку. Рука была тяжелая, вялая. Эта рука была ему хорошо знакома, и он, едва коснувшись ее, ощутил что-то необычное. Глянув вниз, он увидел на пальце кольцо с бриллиантами и рубином. Он узнал это кольцо.

Милли, заметив выражение его лица и направление взгляда, вскрикнула, отдернула руку и отошла от него.

— Милли, почему у вас на руке кольцо Эндрю?

Она быстро сняла кольцо и положила на стол.