Нужно поступать по совести, совсем просто, даже тайно, а там будь что будет.
Продравшись сквозь этот лабиринт рассуждений, Барни рывком остановился, как лошадь, когда она понемногу передвигается, пощипывая траву, и вдруг обнаруживает, что дальше веревка не пускает. Значит, он снова пришел к тому же выводу, только другой дорогой. Ну, а теперь, когда ход рассуждений был иной, может он что-то сделать? Может он отказаться от Милли? Он лег головой на стол, закрыв глаза, отдыхая от мыслей, и скоро до сознания его дошло, что он молится.
— Ой, Барни, простите, я вас разбудила. Я постучала, но никто не ответил, и я просто хотела оставить записку.
В дверях стояла Франсис.
Барни поспешно выпрямился.
— А-а, Франсис, входи. Я, наверно, уснул на минутку. Я так рад тебя видеть. Я так хотел тебя повидать.
Он встал и суетился возле нее, что-то бормотал, касался ее рукой, радуясь ее присутствию. Ему казалось, что каким-то образом, пока он спал, разрешилась важная проблема, свалилось тяжелое бремя.
— Давай мне пальто, оно все мокрое. Зонтик поставим вот здесь, в углу, пусть стекает. Чаю хочешь? Но, дорогая моя, что с тобой? Что случилось?
Теперь, когда она откинула капюшон, Барни увидел ее заплаканное лицо. Она подсела к столу, приглаживая ладонью отсыревшие волосы.
— Я пришла проститься.
— Проститься? Ты разве уезжаешь?
— Да, я еду в Англию. Буду работать в госпитале. Я еду на войну. — Она не смотрела на него, а уставилась поверх заваленного бумагами стола на ряды выцветших огородиков, составлявших узор трухлявых обоев. Уголки ее рта были опущены.
— Но почему?
— А почему бы и нет? Надо же вносить свою лепту. Пусть я необразованная, но уж хлеб маслом намазать сумею.
— Но как же… как же Эндрю? — Барни казалось, что при звуке этого имени вся его преступная осведомленность должна выйти наружу.
— Ах, это. С этим покончено. Я не выхожу замуж. Мы с Эндрю решили, что нам лучше не жениться.
Барни закружил по комнате, от волнения натыкаясь на стены. Ему страшно хотелось расспросить Франсис, но, как взяться за дело, он не знал.
— Не выходишь замуж. С этим покончено. Подумать только. Вот так так! Мне очень жаль. Но как это неожиданно. Хоть бы только для тебя это не было огорчением. Хоть бы только ты не уезжала.
— Мне самой жалко уезжать, Барни, особенно жалко уезжать от вас. Я буду по вас скучать. Но мне будет полезно уехать из Ирландии. Идет война, и вообще Ирландия — порядочное захолустье. И потом, я последнее время была в каком-то дурацком настроении. Я ведь к вам только на минутку. Вы, я вижу, работаете. Это что, Святая Бригитта?
Франсис взяла со стола листок бумаги.
— Нет-нет, постой! — Барни подскочил слишком поздно. Она уже читала письмо.
В полном молчании она прочла его, отложила, потом оперлась головой на руку и едва слышно протянула: «О-о…»
Еще через минуту она сказала усталым, безучастным голосом:
— Откуда вы это узнали, Барни?
Уловив ее тон, он быстро спросил:
— Так ты знаешь?
— Да.
— Как ты узнала?
— Сначала скажите, как вы-то узнали?
— Я вчера вечером там был, в Ратблейне. Я поехал навестить Милли и застал…
— Пата и Эндрю, да. А моего отца проглядели. Он тоже там был. Целое сборище. Прямо как в водевиле.
— Кристофер… Значит, и он знает…
— Да, он сам рассказал мне нынче утром.
— И тогда ты порвала с Эндрю.
— Нет-нет, Эндрю я отказала еще несколько дней назад, то есть мы решили не жениться. К Милли это отношения не имеет. |