— Ты знаешь, что было в Либерти-Холле в воскресенье? — спросил Кэтел, развивая собственную мысль.

— Не знаю и знать не хочу.

— Конноли сказал: «Пусть все, кто не хочет сражаться, выйдут из рядов». Он сказал, что пусть лучше уйдут сейчас, чем позднее, когда они будут нужны. И что он никого не упрекнет. Никто не двинулся с места.

— Ну еще бы. Вся эта театральщина ударила Конноли в голову. Он вообразил себя лучшим актером Ирландии. Все время на сцене. Еще вовсе не сказано, что все эти люди и в самом деле будут сражаться.

— Сражаться? Конечно, будут. Когда придет время, кто струсит — так это Волонтеры. И вообще Волонтеры по-свински ведут себя с Гражданской Армией. Все время мешают ей снимать помещения и…

— Чему ты удивляешься? Вот тебе и классовая борьба. А в Либерти-Холл тебе незачем бегать, не в первый раз говорю.

— Ну, а я там был в воскресенье, и там была очень хорошая лекция об уличных боях.

— Кэтел…

— И я видел снимки гражданской войны на Кубе. Надо же набираться сведений. А ты знаешь, что нужно научиться стрелять левой рукой? Мне Том Кларк говорил…

— И в лавке у Тома Кларка я тебе не велел околачиваться.

— Ты только подумай, Том Кларк пятнадцать лет провел в тюрьме. Дольше, чем я живу на свете. Если бы я пятнадцать лет провел в тюрьме, я бы всех ненавидел. А он, по-моему, никого не ненавидит, даже англичан.

— Да, он замечательный человек.

— Тогда почему я не должен к нему ходить?

— Мал ты еще, Кэтел. Придет и твой черед. А это не для тебя.

— Так, значит, что-то будет? — Кэтел сразу насторожился. Он был по-прежнему неподвижен, но весь натянут как струна.

Пат выругал себя за неосторожную фразу. Сейчас что ни скажи Кэтелу все опасно.

— Ничего не будет. Я просто не хочу, чтобы ты трепал языком с какими-то старыми фениями, когда у тебя экзамены на носу.

— Экзамены! Конноли говорит, что все революции губит отсутствие наступательного духа.

— А с чем ты нам прикажешь наступать, когда у нас всего оружия разбитые бутылки и допотопные дробовики, перевязанные веревочками?

— Будь я Конноли, я бы повел ИГА в бой, а тогда и Волонтерам пришлось бы выступить.

— Но ты, к счастью, не Конноли, так что, может быть, мы еще поживем спокойно.

— Все равно скоро придут немцы.

— Разве? Ты, я вижу, неплохо осведомлен.

— Да. Немцев я не очень-то люблю, но использовать их можно.

— Скажи пожалуйста, как мы рассуждаем!

— Да, и тогда мы проведем в жизнь план Роберта Эммета. Захватим Дублинский Замок, пока немцы будут высаживаться в Керри и вооружать весь запад и юг, а потом они пойдут в наступление, и прибудет ирландская бригада Роджера Кейсмента…

— Скажи — сразу три бригады…

— А немцы одновременно перейдут в наступление по всему фронту во Франции и будут обстреливать английский берег и устраивать налеты цеппелинов на Лондон.

— Все ради освобождения Ирландии.

— А в Ирландское море пошлют уйму подводных лодок, тогда англичане в Ирландии будут отрезаны, некем будет пополнять армию, и англичанам станет нечего есть, и они сдадутся.

— Пока что английский военный флот не очень-то пропускает подводные лодки в Ирландское море. Пароход приходит каждый день, без пропусков, разве нет?

— Но вокруг Ирландии уже есть секретные базы подводных лодок и беспроволочный телеграф…

— А кроме того, даже если бы удалось отрезать англичан в Ирландии, они же вооружены до зубов.