* * *

Они взялись за дело: Конан приступил к починке лодки, Луара и Ки-шон отправились на розыски или целого паруса, если таковой найдется, или обрывков парусов, которые можно будет сшить в большое полотнище, смастерив иглы из острых рыбьих костей и надергав нитей из неистлевшей материи; Ловар был отряжен собирать яйца гнездившихся в корабельных останках птиц, встревожено круживших над головами людей. Волшебнику также поручили наполнить фляги пресной водой, которая сочилась по скалам, собираясь в иных местах в тонкие струи.

Близился вечер. Конан заделал пробоину. Походив по корабельному кладбищу, подобрал два одинаковых весла и отнес их к месту предстоящего отплытия. Еще он отыскал в нагромождениях мертвого дерева длинное, толстое, упру, гое бревно, верно служившее некогда мачтой большого корабля. И, действуя им как рычагом, попробовал сдвинуть лодку к воде. Мышцы рук, ног и живота вздувались в неимоверном напряжении, бревно-рычаг угрожающе трещало, но тяжелая и такая неподатливая на суше морская посудина сдавалась и, скрипя днищем по песку, медленно продвигалась к набегающим на берег волнам.

Конан устал от поединка с лодкой, но выиграл его: их небольшой корабль лежал наполовину в воде; утренний прилив поможет оторвать его от суши.

Был готов и парус, сшитый из разномастных кусков. Сверху и снизу к нему прикрепили брусья — они послужат реями.

Роясь в корабельном мусоре, девушки наткнулись на пустой бочонок и вместе с Ловаром наполнили его пресной водой. Чародей набрал птичьих яиц, наловил крабов и ближе к вечеру, разведя костер, взялся за приготовление пищи. Последним к ярко полыхающему костру подсел киммериец.

— На этом погосте встречается не только труха.— Варвар бросил на песок большие круглые монеты.— Там целый сундук этого добра.

Увидев деньги, Ки-шон лишь брезгливо передернула плечами, а Луара и Ловар взяли по одному кругляшку с отчеканенным на них профилем.

— Золото,— определил чародей.— Надпись на монете указывает, что они туранские.

И тут в Луаре проснулась дочь трактирщика.

— Слушайте, ведь если монет много, значит, это целое состояние! — с жаром произнесла она.— Кто знает, что нас ждет дальше? Может быть, потребуется опять что-нибудь покупать у дикарей… А может, мы попадем в цивилизованную страну, где нам опять-таки понадобятся деньги, чтобы заплатить за ночлег, за пищу… Давайте заберем этот сундучок с собой, а?

— Нет,— ответил Конан.— Нам неизвестна судьба этого золота. Оно могло послужить причиной гибели людей, перевозивших его. А погубив один раз, оно может погубить и во второй. На золоте часто лежит проклятие.

Ты прав, варвар.— Ловар кинул монету обратно на песок.— Если нам что и нужно, так это побольше воды, еды — хотя бы этих чертовых яиц и крабов — да снисхождение богов и сил, повелевающих ветрами и морскими волнами. Киммериец потянулся.

— Спать хочу, мочи нет. Видать, стар я уже для таких передряг. Поесть бы да сразу упасть…

— Так в чем же дело?

— Место хоть и кажется спокойным, но дежурить будем. Мало ли что…

— Ложись. Я первым подежурю.

Ки-шон метнула на Ловара полный недоверия взгляд; Конан заметил это и усмехнулся подозрительности кхитаянки.

— Хорошо,— сказал он.— Так и сделаем. Разбуди меня часика через четыре.

— Мне эта бухта кажется обителью тишины и безопасности.— Луара перебрасывала из ладошки в ладошку испекшееся яйцо.— По-моему, мы первые, кто вспугнул здешних птиц.

— Хотелось бы верить,— произнес киммериец.

Так и оказалось. Ночь прошла без происшествий.

С первыми лучами рассвета начался прилив.