Конан метнулся к пытающейся встать Луаре.

— Ну как ты? Все в порядке?

Девушка кивнула.

Ки-шон тем временем помогала подняться Омигусу.

— Слышишь ты, мразь! — неистово выкрикнул варвар вращая над головой высоко поднятый меч. Глаза его были налиты бешенством.— Тебе не победить нас! Я тебя изничтожу! Клянусь Кромом!

В ответ лепестки песчаного костра взметнулись и сомкнулись над кучкой людей, образовав непроницаемый купол. Сверху на путников посыпался, набирая силу, песчаный «дождь».

Конан увидел безнадежность в обращенных на него взглядах и понял, что люди совсем упали духом.

— Вперед! — крикнул он.— Пробиваемся еще раз! За мной, сучьи дети!

— Бесполезно, варвар,— откликнулся Ловар.— Это не просто песок… Это песок, управляемый высшей силой…

Ладонь северянина сжала рукоять меча с такой силой, что будь она не из стали, то была бы смята в лепешку. Варвар едва удержался, чтобы не раскроить голову этому чертовому слабаку.

И вдруг в глазах Конана на миг потемнело. Он будто наяву услышал вкрадчивый голос, отодвинувший все прочие звуки этого мира: «Вода всегда сильнее песка…»

Свободным от безумствующего монстра оставался лишь небольшой пятачок, засыпаемый сверху тем же проклятым песком.

Киммериец вспомнил, чей голос только что звучал в его мозгу.

Он убрал меч в ножны, вытащил из дорожной сумки флягу с водой, выдернул пробку, налил на свою огромную, сложенную горстью ладонь драгоценной жидкости и плеснул ее на беснующийся в двух шагах песок.

Раздался звук, похожий на шипение углей, заливаемых водой, и на шкворчение жира на сковороде, и непроницаемая толща песка, казавшаяся непробиваемой, разверзлась в месте, где на нее попали капли влаги, и открылся сквозной проход, в конце которого люди увидели голубую ленту горизонта. Правда, всего на миг. Спасительное отверстие стало быстро, на глазах, затягиваться. Конан вновь заслонил горлышко фляги над ладонью.

— Поняли, что делать? Достать фляги. Вытащить затычки. Воду беречь! Но и не жалеть. Идем! Не отставать!

И варвар выбросил вперед руку, выплескивая воду из ладони. Песчаная масса вновь с шипением отпрянула и разошлась в стороны. Конан сделал шаг к образовавшемуся проходу, увлекая за собой остальных.

И в самом деле, вода оказалась сильнее песка. Она пробивала людям дорогу. Капли сберегаемой до этого, как бесценный клад, влаги прокладывали путь вперед, отбивали атаки песка с боков и сверху, песка, который снова и снова стремился перекрыть людям доступ воздуха и задушить, насыпав над ними могильный холм. Однако сбылись слова принцессы Ливии — таинственные силы пустыни никак не могли справиться с чудодейственной силой, заключенной в простой воде.

Но вот опустела фляга Луары, за ней — Конана и Омигуса. Вода у Ки-шон и Ловара тоже заканчивалась. Проход по-прежнему неумолимо сужался. Ки-шон передала свою емкость с остатками жидкости идущему впереди Конану, чтобы тот пробил последнюю препону перед выходом из адского песочного мешка. Оставалось сделать всего несколько шагов. Из фляги кхитаянки выкатилась последняя капля.

— И у меня все! Пусто,— раздался голос Ловара.

Теперь воды не было ни у кого.

Отверстие в толще пляшущего вокруг них песка снова затягивалось. Неотвратимо.

И тут с пронзительным криком Ки-шон зубами сорвала повязку с покалеченной руки. Следом за тем ее зубы впились в едва зажившую плоть…

И сразу же обильно хлынула ярко-красная кровь. И Песчаная стена окроплялась уже не водой, но кровью. Окроплялась еще и еще…

Песочный огонь отпрянул от людей так, будто алая жил кость из человеческого тела несла ему окончательную по! гибель. Конан, а за ним и все остальные бросились вперед в образовавшуюся брешь и вырвались на свободу.