— Ну, а что, например, ты ел вчера на обед?

Лицо Феди стало серьезным.

— Забыл. Что-то вкусное…

После завтрака он ринулся обегать дом, знакомые закоулки во дворе. Возле колодца лежала коряга, которую прежде Федя не мог сдвинуть с места.

— А ну, попробуем! — сказал он, подбегая к коряге, и, натужившись, слегка приподнял ее. — Во! — с гордостью воскликнул он, разжимая руки, и коряга шлепнулась на землю.

В саду наливались соком плоды яблонь, гудели пчелы над расцветшей липой. Высокий жасмин стоял, как букет в вазе, белея чашечками, словно сделанными из воска. Появились белые прожилки на зеленых ягодах крыжовника. Ночью прошла гроза, и землю устилали лепестки роз. В дальнем углу сада Федя обнаружил «заячий холодок» — иглистый куст, похожий на крохотную иву, в бубенчиках. Федя присел перед ним на корточки. Майор на уроке ботаники говорил: «В поле под таким кустом любят отдыхать зайцы».

Федя поднялся и увидел на заборе соседнего двора двух старых друзей: Гришку Зворыкина и Тимоху Гаркушу. Он узнал их сразу, хотя у Гришки щека была залеплена пластырем, а у Тимохи губы так запеклись, что даже почернели.

Узнали и они друга, но будто онемели от изумления.

— Здорово, орлы! — бодро крикнул Федя, положив обе ладони на пряжку пояса.

Они молчали, не зная, как ему ответить. Разом, словно их кто стряхнул, свалились с забора и подошли к Феде. Он чувствовал себя неловко.

— Федька! — наконец выдавил Зворыкин.

— Как жизнь? — поддержал разговор Гаркуша.

— Порядочек! Откат нормальный! — вспоминая лексикон Каменюки, ответил Федя, но тут, видно, ему самому в тягость стала роль старослужащего, и он, скороговоркой сказав: «Ребята, я сейчас… Ждите у колодца!», умчался.

Дома он снял форму, аккуратно сложил ее.

— Теть Саш, подворотничок я сам потом пришью, ты не знаешь как… А теперь и побаловаться можно! — и, с наслаждением перевернувшись через голову, выскочил на крыльцо.

Друзья ждали у назначенного места. Ну вот, теперь все понятно! Перед ними был прежний Федька, и они, дав ему «тычка», навалились на него, завизжали, закричали… и пошла кутерьма!

Вволю навозившись, бросились на траву у забора, стали расспрашивать своего друга о новой его жизни. Федя охотно рассказывал, а потом объявил:

— У нас в сарае штаб сделаем, связь проведем. Там будут три кабинета. Ты, Гришка, будешь моим заместителем по строевой, а Тимоха — по политической… Айда, посмотрим!

Федька был и тем же простым, незадавакой, и каким-то другим, они это чувствовали, и им даже приятно было подчиняться ему, ждать от него новых интересных выдумок. Поэтому, беспрекословно приняв новые назначения, они отправились осматривать штаб.

В сарае Федя устроил им «проверочку».

— Вот ты, — обратился он к Тимохе, — входишь в ротную канцелярию, а там сидят: старшина Привалов, твой воспитатель майор Боканов, командир роты, тоже майор, и неизвестный подполковник. А тебе надо обратиться к старшине, как ты обратишься?

Лицо Тимохи вытянулось от напряженных поисков ответа, темная шапка волос, казалось, сдвинулась вперед.

— Я подожду, когда подполковник выйдет, — попытался он схитрить.

— Э-э-э, нет! — запротестовал Федя. — А ты, Гришка?

— Я скажу: товарищ подполковник, разрешите обратиться к товарищу старшине.

— Не точно. Надо сказать: «к старшине Привалову». Наш майор всем правилам учит: «Должна быть, — говорит, — культура поведения в общественных местах».