|
Через час Ньюмен покинул гостиницу и уехал в Женеву; ему, естественно, не хотелось присутствовать при появлении мадам де Беллегард и ее первенца. В Женеве он на некоторое время и остался. Он напоминал человека, упавшего с большой высоты, которому хочется посидеть не двигаясь и пересчитать синяки. Он сразу же написал мадам де Сентре, сообщил ей — правда, с купюрами — об обстоятельствах смерти ее брата и осведомился, когда в самое ближайшее время он может надеяться быть ею принятым. По словам месье Леду, были основания полагать, что Валентин в своем завещании — а у графа было много дорогих вещей, которыми следовало распорядиться, — выразил желание быть похороненным рядом с отцом на кладбище во Флерьере, и Ньюмен рассчитывал, что разрыв с родными Валентина не лишит его права отдать последние земные почести этому лучшему из людей. Он исходил из того, что с Валентином он дружил дольше, чем враждовал с Урбаном, и что на похоронах легко остаться незамеченным. Ответ, полученный им от мадам де Сентре, позволил ему попасть во Флерьер вовремя. Ответ этот был краток и звучал следующим образом:
«Благодарю Вас за письмо и за то, что Вы были с Валентином до самого конца. Не могу выразить, какое горе для меня, что я сама не имела возможности быть при нем. Встреча с Вами ничего, кроме огорчения, мне не принесет, поэтому нет нужды ждать того, что Вы называете „более светлыми днями“. Мне теперь все равно, светлых дней у меня больше не будет. Приезжайте, когда хотите, только предупредите заранее. Похороны брата состоятся в пятницу, во Флерьере, мои родные останутся здесь. К. де С.». Получив это письмо, Ньюмен сразу уехал в Париж, а оттуда — в Пуатье. Путь его лежал на юг, по зеленеющей Турени, через сияющую Луару, и по мере того, как он удалялся от Парижа, его обступала ранняя весна. В первый раз в жизни во время путешествия его нисколько не интересовал, как сам бы он выразился, «окружающий рельеф». В Пуатье он остановился в гостинице и на следующее утро поехал в деревню Флерьер, дорога туда занимала несколько часов. Однако здесь, несмотря на свое состояние, он не мог не заметить красоту окрестностей. Как говорят французы, это был petit bourg. Деревня располагалась у подножия высокого холма, на вершине его виднелись продолжающие разрушаться руины феодального замка, уцелевшая часть фасада которого входила в саму деревню, а крепостные стены, спускаясь с холма, брали под свою защиту теснившиеся друг к другу домики. Церковь, служившая прежде при замке часовней, стояла перед руинами на поросшем травой дворе, настолько просторном, что в самом живописном его уголке приютилось маленькое кладбище. Сами могильные памятники, расположившиеся на склоне среди травы, казались спящими. Надежные объятия крепостного вала обхватывали их с одной стороны, а далеко внизу перед покрытыми мхом плитами расстилались зеленые долины и голубые просторы. Проехать к церкви по холму в экипаже оказалось невозможно. Вдоль дороги в два, а то и в три ряда стояли крестьяне, наблюдавшие, как за гробом своего младшего сына медленно следует наверх мадам де Беллегард, опираясь на руку сына старшего. Ньюмен предпочел скрыться в толпе сочувствующих, которые зашептали: «Мадам графиня», когда мимо них прошла высокая фигура в черной вуали. Он выстоял всю службу в полутемной церкви, но когда процессия приблизилась к мрачному склепу, круто повернулся и стал спускаться с холма. Он возвратился в Пуатье и прожил там еще два дня, то снедаемый нетерпением, то уговаривая себя потерпеть еще. На третий день он послал мадам де Сентре записку, извещая, что хотел бы навестить ее после обеда, и следом за письмом снова отправился во Флерьер. Он вышел из экипажа на деревенской улице у таверны и пошел в château, следуя нехитрым указаниям местных жителей. — Вон там, — сказал хозяин таверны, показывая на макушки деревьев, видневшиеся над домами на другой стороне улицы. Ньюмен свернул направо в первую же улицу, по обе стороны которой располагались старомодные особняки, и через несколько минут увидел впереди остроконечные башенки. |
