4 апреля во время очередного заседания суда Стэм поинтересовался, готов ли Муги представить обоснование для ареста кого-либо по делу об исчезновении Мелвина Хорста? Специальный прокурор ответил отрицательно, после чего судья Стэм распорядился немедленно освободить Ханну-старшего и Эрла Кональда.

Через несколько часов оба подозреваемых уже были дома, в кругу своих близких, и всю оставшуюся жизнь вспоминали приключившееся с ними в начале 1930 года как кошмарный сон.

История на этом заканчивается. Судьба Мелвина Хорста так никогда и не была выяснена, она стала городской легендой без счастливого конца, если точнее, то безо всякого конца.

Каждый вправе сделать самостоятельные предположения о том, что могло произойти с 4-летним безобидным мальчиком на его пути домой декабрьским вечером 1928 года. Наверное все согласятся с тем, что никакого серьёзного заговора, призванного отомстить дяде или отцу мальчика за их мнимые или действительные грехи, не существовало. Как не существовало чудовищного педофила-похитителя малышей, ибо ни до 1928 года, ни после похожих случаев ни в округе Уэйн, ни в соседних округах не фиксировалось. С периодичностью раз в год [или, может, несколько чаще] исчезал ребёнок, но все подобные инциденты удавалось расследовать и не все эти исчезновения имели криминальную причину.

В случае с Мелвином, скорее всего, произошло нечто совершенно случайное, но с фатальным для мальчика исходом. Самое простое и понятное, что приходит на ум – это случайный наезд автомобиля, водитель которого в сумерках не увидел двигавшегося по обочине малыша. Когда же водитель понял, что жертвой его небрежной езды стал ребёнок, то он решился на то, чтобы усугубить свою вину и скрыть факт преступления. Бросив тело умиравшего или уже умершего малыша в автомашину, он с максимальной скоростью покинул место наезда и где-то за пределами Оррвилля, возможно, на большом удалении от города, избавился от тела.

По субъективному ощущению автора, разумеется, недоказуемому, история с анонимным письмом, приключившаяся в декабре 1929 г., была правдивой. В том смысле, что автором письма являлся настоящий преступник, испытывавший на протяжении года угрызения совести и решивший сдаться властям, чтобы положить конец душевным мукам. Вполне возможно, что этот человек был готов понести законное наказание за содеянное и для этого даже приехал в Оррвилль, но… но увиденное на улицах города вызвало резкую перемену его настроения. Бродившие по Оррвиллю толпы местных жителей и приезжих из окрестных поселений рассуждали о том, как они линчуют негодяя, который планирует явиться с повинной, а потому неудивительно, что желание сдаться в руки Закона у преступника моментально пропало.

Впрочем, это всего лишь предположение автора, нельзя исключать того, что анонимное письмо, написанное в декабре 1929 года от имени от убийцы, явилось всего лишь дурацкой мистификацией. Примерами подобных розыгрышей история уголовного сыска – увы! – пестрит.

Хотя трагическая история Мелвина Хорста представляется неоконченной, тем не менее, её следует признать весьма и весьма поучительной. Причём поучительной с негативной коннотацией – это пример того, как проводить подобные расследование не нужно.

О чём идёт речь?

Прежде всего, специальный прокурор Муги при всей своей кажущейся энергии и предприимчивости, допустил фундаментальную ошибку, неверно оценив достоверность показаний Чарльза Ханны-младшего. Теория свидетельских показаний являлась направлением юридической психологии хорошо разработанной уже в первой трети XX столетия.