|
Известно, что в 1920-х годах он работал торговым агентом, разъезжавшим по городам Калифорнии и предлагавшим холодильники и морозильные камеры. Предполагалось, что младшие сыновья — Луис и Элмер — будут переданы под опеку Дидриха Бикнезе, их дяди, однако последний не смог внести необходимый для оформления опекунства депозит в размере 400$, и потому летом 1899 года решение об опеке было аннулировано. Дети были переданы в приёмные семьи и некоторое время жили раздельно. Луис по достижении совершеннолетия добился опекунства над младшим братом, и несколько лет они прожили в квартире Луиса. Высшего образования они не получили и в последующие годы занимались тем, что в Америке принято называть работой для «синих воротничков» — работали на почте, в магазинах, на фабрике фасовки молока и тому подобных местах. В общем, жили очень скромно… Луис скончался в марте 1960 года, немного не дожив до 75-летия. Элмер заметно пережил его — он умер в июле 1976 г. в возрасте 84 лет.
Уже на исходе XX столетия появилась весьма любопытная информация, пролившая свет на одну из загадок «дела Лютгерта». Речь идёт об утверждениях некоторых журналистов, лично видевших во время первого и второго судебных процессов костные фрагменты, якобы принадлежавшие Луизе Лютгерт, и утверждавших, будто они различны. Другими словами, будто улики на первом суде не соответствовали уликам на втором. Некая Мэри Чобот, дочь племянницы одного из присяжных заседателей на первом суде по «делу Адольфа Лютгерта», раскрыла семейную тайну, из которой следовало, что частицы костей были похищены членом жюри присяжных Уильямом Харлевым, членом их семьи. Харлев был одним из 3-х присяжных, категорически настаивавших на невиновности Адольфа Лютгерта. Он был уверен, что дело сфабриковано полицией, и своё участие в суде полагал главным делом жизни. Хищение улик состоялось в самом конце судебного процесса — Харлев во время одного из перерывов просто собрал частицы костей с лотка, на котором они лежали, и положил в свой карман. По возвращении домой после окончания суда он аккуратно их сложил в особую коробку, в которой хранил вырезки из газет, посвящённые «делу Лютгерта». Когда начался второй суд, и в числе улик были поименованы частицы костей, найденные в подвале фабрики, Харлев сразу же сказал друзьям и знакомым, что это подлог чистой воды, поскольку настоящие улики находятся в его доме. Уильям Харлев умер в 1925 году. Его драгоценная коробка с вырезками и костями сохранялась родственниками, но исчезла в 1928 году во время переезда. В историю, рассказанную Мэри Чобот, можно не верить — всё-таки материальных доказательств сказанному пожилая женщина не представила! — но рассказ её отлично ложится на ту «фактуру», что нам известна «задним числом». А именно — на сообщения журналистов о визуальном несоответствии улик, фигурировавших на первом и втором судебных процессах, а также тому примечательному факту, что после второго суда фрагменты костей канули в небытие. Их не передали родственникам Луизы Лютгерт для захоронения, что было бы логично, не отправили в музей при кафедре судебной медицины какого-либо университета и даже не продали странствующему луна-парку, что вообще следует признать нормой того времени. После громких судебных процессов улики часто продавались коллекционерам для пополнения бюджета округа. Ничего этого не случилось — улики просто исчезли! На этом, наверное, можно уже и поставить точку в подзатянувшемся повествовании, но в своём нынешнем виде история исчезновения Луизы Лютгерт оставляет впечатление некоторой недосказанности. Некоторые детали кажутся нелогичными, непонятными и необъяснёнными, да и последовательность событий апреля — мая 1897 года наверняка вызвала вопросы многих читателей. Перечислим те моменты, которые в рамках официальной версии представляются нелогичными и даже необъяснимыми, но которые, безусловно, имели под собой некое немаловажное основание: — Для чего инспектор полиции Северного Чикаго Шаак и его подчинённый капитан Шюттлер встречались с Адольфом Лютгертом 15 мая? Что такого важного полицейские чины намеревались сказать или услышать лично от подозреваемого, что побудило их вдвоём отправиться на переговоры в резиденцию Лютгерта? Ввиду высокого должностного положения Шаака тот не должен был вести личные переговоры с подозреваемыми. |
