Эндрю был благополучно казнён 17 марта 1999 г. путём введения ему смертельной инъекции. Смерть была констатирована в 12:34 по местному времени. Примечательно, что Кокорейлес-младший до последней минуты не верил, что приговор будет приведён в исполнение. Дело заключалось в том, что в штате Иллинойс в конце 90-х гг. была запущена программа проверки уголовных дел с использованием технологии ДНК-идентификации. (Если среди улик имелись биоматериалы преступника, то из них выделялась ДНК и сравнивалась с ДНК осуждённого лица). Проверке прежде всего подлежали дела, по которым были вынесены смертные приговоры, и осуждённые ожидали их исполнения. 12 раз подряд губернатор Иллинойса отменял исполнение смертного приговора разным приговорённым, либо основываясь на выявленных несовпадениях ДНК, либо просто милуя преступника, и Эндрю Кокорейлес был твёрдо уверен в том, что окажется тринадцатым помилованным. Он истово молился в последние дни перед казнью, уверял в телефонных разговорах с друзьями и родственниками, что «обрёл Бога», и вообще, пребывал в возбуждённом состоянии. Даже когда за сутки до казни его перевезли в специальную тюрьму, в которой приводились в исполнение смертные приговоры, Эндрю не верил, что для него всё закончится плохо.

Лишь когда его пристегнули к лежанке, и врач приготовился ввести иглу в вену, Кокорейлес-младший осознал, что помилования не будет. Увидев через стекло, что в помещении для наблюдателей находятся родители Лорри Боровски, Эндрю попросил у них прощения и признал своё участие в убийстве девушки.

В очень сложном положении оказался и Эдвард Спрейтцер, который, как отмечено выше, сначала давал признательные показания, затем от них отказывался, затем вновь сознавался и… вновь отказывался. Эти фокусы с изменением показаний Спрейтцер проделывал по самым скромных подсчётам четыре или пять раз, и каждый его новый рассказ отличался от предыдущего. Он действительно находился в сильной психологической зависимости от Робина Гечта и, потеряв своего гуру, лишился всяческих ориентиров. В конце концов, после полуторагодовалого расследования Спрейтцер признал свою вину в убийствах Линды Саттон, Сандры Делавэр, Шуй Мак, Роуз Бек Дэвис и Рафаэля Торадо, наркоторговца, застреленного в телефонной будке 6 октября 1982 г. Любопытно, что стрелял в Торадо на самом деле Робин Гечт, но его в этом никто не обвинил, а дурачок Спрейтцер сидел за рулём, за что и был обвинён в убийстве (потрясающее правосудие!). Поскольку убийства совершались в разных округах, Спрейтцеру предстояло пройти через два судебных процесса. В 1984 г. его осудили за убийства Делавэр, Шуй Мак, Дэвис и Торадо к 4 пожизненным срокам, а в феврале 1986 г. за убийство Линды Саттон он был приговорён к смертной казни. На тяжесть последнего приговора повлияли, видимо, натуралистические детали, сообщённые обвиняемым — Эдвард признал, что лично застёгивал на руках Линды Саттон наручники, насиловал её, отрезал женщине грудь и после этого опять насиловал жертву. На какое отношение к себе он рассчитывал, делая такие признания, трудно понять.

Как и в случае с Эндрю Кокорейлесом, после вынесения смертного приговора началась яростная борьба аболиционистов за спасение жизни убийцы. Новый адвокат Спрейтцера выяснил, что тот попадал в автомобильную аварию, в которой получил травму мозга. Этот момент тут же был использован для апелляции, мол, присяжные заседатели не были проинформированы об этом судьёй. Затем выяснилось, что Спрейтцер имел гомосексуальный опыт и Робин Гечт располагал фотографиями, на которых первый был запечатлён в роли пассивного партнёра во время гомосексуального полового акта. Этими фотографиями Гечт, дескать, шантажировал Спрейтцера. Средства массовой информации начали «лепить» из Эдварда Спрейтцера эдакого тихого, безвольного, поддающегося чужому влиянию молодого человека, волю которого подавил более зрелый и злобный Робин Гечт.