|
Расследования убийств проституток всегда были весьма специфичным видом сыска. В этой связи имеет смысл процитировать американского криминального психолога, офицера ФБР Джона Дугласа, специализировавшегося на расследованиях серийных убийств, который в своей книге «Охотники за умами» таким образом характеризовал подобные расследования: «Задача остаётся сверхсложной. Проститутки ведут кочевой образ жизни. Если приятель или сутенёр сообщает, что девушка пропала, никому не известно, то ли с ней что-то случилось, то ли она просто перебралась в другое место (…). Многие из них используют только клички, что превращает идентификацию в сущий кошмар. А сотрудничество между полицией и сообществом проституток, мягко говоря, оставляет желать лучшего».
Опросами проституток с Лэйк-авеню детективы пытались сформировать как можно более полный список потенциальных преступников. Сама по себе подобная идея была неплоха, но в силу нечётко сформулированных критериев отбора в категорию подозрительных лиц попало очень большое число мужчин. Полиция фактически захлебнулась в проверке полученных материалов. И, разумеется, детективы не могли пройти мимо того обстоятельства, что убийца неплохо ориентировался в лесном массиве Норхемптон-парка. Это соображение сразу бросало тень подозрения на местных рыболовов и охотников. Полиция приступила к методичной и скрупулёзной проверке лиц, покупавших когда-либо охотничьи или рыболовные лицензии. Объём проверки был очень большим. Конечно, значительную часть людей можно было сразу отсеять по формальным признакам, но тем не менее счёт людей, чьё alibi потребовалось досконально проверить, шёл на сотни. Понятно, что при таком объёме работы рассчитывать на быстрый успех не приходилось. Полицейские, разумеется, обратили внимание на то, что преступник изменил свою манеру действия: если в 1988 г. он бросал тела убитых женщин в реку, то теперь прятал трупы на берегу. Зачем он так поступал? Вопрос этот был совсем не праздным. Какая-то мотивация подобному изменению должна была существовать. Следователи предположили, что убийца начал прятать тела для того, чтобы иметь возможность периодически к ним возвращаться. Видимо, он стал чувствовать себя увереннее и, убедившись в неэффективности действий полиции, заметно осмелел. Пытаясь проследить путь Дороти Келлер и Пэт Ивз, полицейские опросили большое число людей, которые могли бы видеть женщин. Нашлись свидетели, которые в июне 1989 г. видели Келлер загоравшей на берегу реки Сэлмон неподалёку от той самой поваленной сосны, под которой позже нашли её тело. Женщина была в обществе немолодого мужчины, ловившего рыбу спиннингом. Был получен неплохой словесный портрет рыбака: белый мужчина в возрасте 45–50 лет, умеренно полный, он имел волосы с сильной сединой и заметную лобную залысину. Самое интересное заключалось в том, что человека, подходящего под это описание, встречали на этом месте и позже. Напрашивалось предположение, что это и есть преступник, возвращавшийся к телу убитой им женщины. Вместе с тем ценность полученного описания не следовало преувеличивать. Никто из свидетелей не мог назвать точную дату, когда именно он видел Дороти Келлер в лесу, и эта неясность существенно снижала ценность полученной информации. В самом деле, Дороти Келлер могла в одиночку явиться на понравившееся ей живописное место спустя несколько дней после рыбалки и именно тогда стать жертвой нападения. Хотя, конечно, её друга-рыбака в любом случае следовало отыскать и тщательно допросить. В течение сентября — октября 1989 г. полиция Рочестера проверила большое количество мужчин, информация о подозрительном поведении которых поступала из среды местных проституток, но ни один из проверенных не был тем рыболовом, с которым загорала Дороти Келлер. Исходя из того, что убийца был явно привязан к реке Сэлмон, было решено организовать регулярное обследование её берегов. |
