Наконец, мог иметь место ещё один момент, который нельзя не принять во внимание. Вполне возможно, что расследование прокурора Мартина Конбоя всё же вышло на истинных виновников пожара на «Морро Кастл». В принципе, это можно было сделать, основываясь на тщательном изучении соответствия списка лиц, находившихся на борту лайнера, с фактическим наличием этих людей (либо наличием их трупов). Общее число исчезнувших и ненайденных людей (возможно, унесённых океаном или вообще не попавших на корабль) не превышало 4 человек, то есть количественно списочный состав (так называемая «судовая роспись») довольно хорошо соответствовал фактическому наличию лиц, снятых с «Морро Кастл» либо поднятых из воды. Тщательным изучением их анкетных данных и дактилоскопированием можно было всех их проверить. Ведь в любом случае речь идёт о сотнях людей, а не десятках тысяч или миллионах. То есть задача с точки зрения оперативной проверки вполне посильная. Нельзя исключить того, что ФБР совместно с Министерством юстиции «вычислило» возможных агентов Коминтерна либо очень точно очертило круг потенциальных подозреваемых. Но все подозреваемые погибли в ходе пожара либо пропали без вести, и потому судить банально оказалось некого.

Можно было объявить на всю страну, что «Морро Кастл» сожгли агенты Коминтерна, но привычного американцам happy end’а за этим не следовало. Кого судить? Кого разоблачать? Сталина в Кремле? Так он формально «был не при делах», как были «не при делах» Молотов, Литвинов, Мануильский, Ягода и прочая интернациональная сволочь из Москвы. А про Волльвебера тогда никто и знать толком ничего не знал, самому Судоплатову он был известен лишь под псевдонимом «Антон». Потому, даже нащупав коминтерновскую диверсионную ячейку, американское правосудие ничего не получало для публичного судебного процесса. Все соображения – предположительны, улики – косвенны, мотивация – неочевидна, «классовая ненависть» – недоказуема. Именно поэтому абсолютное большинство судебных процессов по «шпионским делам» либо проводилось в особом закрытом режиме (что в СССР, что на Западе – разницы принципиальной нет), либо получало оформление в виде особой сделки с правосудием, после чего следовал «размен» «наших разведчиков» на «ваших шпионов». Когда говорят о таких «разменах», обычно имеют в виду историю с обменом Пауэрса на Абеля, но на самом деле примеров таких «сделок разведок» много больше. Причём проводились они не только с участием советских разведслужб, но и между западными, например, между гестапо и английской MI-6 ещё до начала Второй Мировой войны. Впрочем, сейчас мы рискуем погрязнуть в таких дебрях истории мировых разведок, которые совсем уж никак не относятся к истории катастрофы на «Морро Кастл».

Завершая своё краткое и далеко неполное исследование, автор напоследок хочет лишь отметить, что, по его мнению, в 1934 г. в США были люди – они есть и поныне, – вполне осведомлённые об истинной причине пожара на «Морро Кастл». Но в силу самых разных причин их возможности по огласке результатов засекреченного расследования ФБР и Министерства юстиции равны ныне нулю и будут оставаться таковыми ещё долгие годы.