На стоянке машин толпились соседи – нечесаные, в купальных халатах. Самые невообразимые цвета кожи, самые диковинные пропорции тел. У одного – зоб, у другого – заячья губа. У кого-то не хватает конечности, кому-то досталась лишняя. «Откуда их столько набежало? – подумал Эверетт. – Может, Кули обзвонил? Или объехал все дома, постучал во все двери? Боится говорить со мной без свидетелей?"

– С возвращением, Хаос, – сказал Кули. – В чем дело? Разве сегодня День Переезда?

Когда-то квадратный Кули казался Эверетту уродливым, но сейчас он выглядел нормальнее любого вакавилльского обывателя. Местные хозяева снов добились своего. Кули был пугающе красив, ни дать ни взять герой-любовник. Стараясь не смотреть на него, Эверетт подошел с канистрой к машине Иди.

– Помощь не нужна? А то еще удар хватит.

– Пошел в жопу, – сказал Эверетт. Толпа ахнула.

– Постой, дай-ка я угадаю, – сказал Кули. – Ты на меня сердишься. – Он излучал добродушие и веселье.

– Мелинда, иди в дом. Кули, выкладывай, с чем пришел, и вали отсюда.

– Ну, до чего же деловой пузан! Смех. Зеваки реагировали на слова Кули, как телезрители, приглашенные в студию на встречу со звездой, или как записанный на пленку смех в зале.

– Да, деловой, – буркнул Эверетт.

– Ну, так может, отдохнешь, деловой? Тебе это точно не повредит. А заодно как следует подумаешь, что творишь.

– Я знаю, что творю. – Эверетт подумал, что никогда еще не верил так, как сейчас, собственным словам. Он спасается и спасает людей, которые ему дороги, вот что он творит. И когда-то надо было точно так же увезти из Сан-Франциско Кэйла и Гвен. Как увез из Хэтфорка Мелинду, будучи Хаосом.

Он решительно поставил канистру и открыл заднюю дверцу микроавтобуса.

– У Иди плохо с везением, – сказал Кули. – У тебя тоже. Ты хоть удосужился в зеркало посмотреть?

– Кули, невезение – вовсе не то, что стоит на моем пути, – сказал Эверетт. – Невезение тут совершенно ни при чем.

– Приятель, ты катишься вниз. Выпустил из рук свою судьбу. Хочешь удержаться за женщину с двумя детьми, а ведь ты даже о себе не в состоянии позаботиться. Ну увезешь их из города, и что дальше? Они будут совершенно беспомощны, они будут целиком зависеть от тебя. Иди знает только этот мир. А ты воюешь с собственными снами, но безуспешно, и вообще, везение твое давно смердит. А теперь еще и проблема избыточного веса…

– Хочешь поговорить о везении? – спросил Эверетт. – С ним у меня полный порядок.

Вот тебе доказательство: я встретил Иди. И это был самый удачный день в моей жизни.

Он в тот же миг пожалел о своих словах. Он позволил втянуть себя в спор, он оправдывается!

– Все это очень мило. – Толпа за спиной Кули захихикала. – А она разделяет твои чувства? Как насчет того дня, когда ты смазал пятки?

Этого хватило, чтобы Эверетт снова разозлился.

– Спасибо за предупреждение, – сказал он. – Если у тебя все…

– У меня не все. Думаешь, я приехал на тебя полюбоваться? – Кули ухмыльнулся. – Я приехал к Иди.

– Очень плохо. – Эверетт поднял канистру и плеснул бензина на тротуар между собой и Кули. Кто-то взвизгнул. Человек с зобом и лысая женщина бросились выписывать билеты.

– Неужели такому таланту нужен бензин, чтобы сбежать? – Кули начал вызывающе, но на середине фразы встретился с Эвереттом взглядом, и голос дрогнул.

– Не надо меня провоцировать, – сказал Эверетт.