Командир остался доволен таким оборотом событий, ведь при возникновении какого-либо недоразумения он мог все свалить на своих советчиков.

— Узнаем, кто эти дети, и если они врут нам, то куда им от нас спрятаться! Все равно найдем! — добавил кто-то.

— Ну-ка, скажи, как тебя и твоих товарищей зовут, и где вы живете? — приказал командир, обращаясь к Амон-Ра.

— Мы живем в Городе, — ответил Амон-Ра, — а это мои друзья: Иорам, Саломея и Илья.

— Ты забыл о себе!!

— Меня зовут Амон-Pa, я сын рыбака Амона. Мой отец утонул в море во время бури.

Этот факт очень заинтересовал всадников. Трое легионеров спрыгнули с коней и подошли к ребятам. Они очень внимательно стали разглядывать освещенные луной лица детей.

— Ты же знаешь арамейский язык! — зарычал командир, глядя на одного из приблизившихся к ребятам легионеров.

— Точно, — с усмешкой ответил тот.

— Ах, ты, безмозглый! — проревел опять командир. — Видишь же, что только один из них говорит на итальянском! Скорей допроси других на их родном языке, тогда мы поймем, правду тот говорит или нет!

Легионер раскрыл рот, будто хотел что-то сказать, но неожиданно для всех испустил какие-то странные звуки.

Что такое, — удивился командир, — разве так говорят по-арамейски? Спроси их, безмозглый, где сейчас находится их Христос!

Легионер опять открыл рот и что-то беспомощно и непонятно пролепетал.

— Да что с тобой наконец? — разозлился командир. Легионер зарыдал.

— Посмотрите, что это с ним происходит.

Четыре легионера по очереди заглянули в рот испуганно рыдавшему солдату, и так как из-за темноты ничего там не увидели, один из них сунул ему в рот пальцы.

— Ого! — поразился тот. — Да он проглотил язык! У него во рту нет языка!

— Что ты мелешь? — недоверчиво закричал на него командир.

Он подумал, что его подчиненные разыгрывают его, и готов был наброситься на любого из них:

— Что ты несешь? Ведь он только что говорил!

— Да, говорил! Но теперь уже никогда не сможет говорить! Он язык свой проглотил…

Тогда командир решил проверить все сам.

— Открой рот! — закричал он ревущему солдату.

Тот испустил жалобный стон и широко разинул рот. Командир, чтобы было лучше видеть, повернул несчастного лицом к лунному свету и заглянул ему в рот: там было пусто.

Взбешенный всей этой нелепой историей, командир приказал самому сильному легионеру:

— Дай-ка ему хорошенько в челюсть, чтобы у него выскочил язык!

Тот охотно выполнил приказ и ударил бедного, ничего не понимающего и дрожащего от страха солдата в подбородок с такой силой, что тот мгновенно распластался на земле. Другой тут же сел на него, сунул ему пальцы в рот и обшарил там все уголки в поисках языка. Пришедший же в себя легионер, проглотивший свой язык, яростно вцепился зубами в руку того, кто на нем сидел. Раздался душераздирающий крик:

— Помогите, этот осел цапнул меня за палец!

Тут началась настоящая свалка. Кто-то ударил "осла" по голове. Двое легионеров, соскочив с взбудораженных лошадей, набросились на своего товарища, снова "оседлали" его и с трудом заставили разинуть рот. Кто-то в этой толкучке страшно кричал и ругался; а кто-то, прижимая к себе окровавленную руку, заливался от боли и обиды горячими слезами.

За этими событиями могли бы последовать еще несколько бед, но вовремя опомнившийся командир приказал своим солдатам седлать лошадей и пускаться в обратный путь.