Народ радовался, смеялся, хлопал, ликовал.

— Бунгло, Бунгло, Бунгло! — кричали дети.

А Саломея, возбужденная и счастливая, припала к Бунгло.

— Люблю тебя, Бунгло… Люблю тебя… — не уставала она повторять.

Бунгло поставил легионеров на ноги, — они за это время опомнились, пришли в себя. А тем, которые все еще оставались в невменяемом состоянии, помог Иорам: он смазал им ноздри какой-то мазью, после чего они вскочили как ошпаренные.

Бунгло помог спуститься на землю и тем двоим, которые "взлетели" на дерево. Растерянные, избитые, обезоруженные легионеры вместе со своим начальником стояли в центре площади, окруженные развеселившейся толпой, и не знали, как же им быть теперь.

Амон-Pa подошел к начальнику. "Ох, если бы ты попался мне!" — подумал тот гневно.

— Уведи своих легионеров! — сказал Амон-Ра начальнику.

Легионеры бросились к своему оружию. И тут произошел еще один курьез. Как ни старались и ни тянули они из земли свои копья и мечи, ничего у них не получалось. Они тянули их вдвоем, втроем, вчетвером, пыхтели, потели. Легионеры злились, ругались, начальник их тоже не находил себе места от гнева. Но беспомощность каждого из них и всех вместе создавала веселое зрелище для людей.

— Вы не сможете вытащить ваши копья и мечи из земли! — уже сколько раз повторял Амон-Ра начальнику, который яростнее других старался, потому и выглядел смешнее всех.

Наконец, убедившись в своем бессилии, начальник приказал легионерам следовать за ним.

— Это вам так не пройдет! — пригрозил он всем, свирепея от злости.

Тогда Бунгло предпринял еще одну затею. Он схватил скрывавшегося за деревом Большого Мальчика и поднял его вверх. Тот совсем съежился от страха, думая, что сейчас медведь сбросит его на землю, и он развалится на части. Но Бунгло сделал другое: он мягко и удобно посадил его на шею начальника. Начальник выругался и заскрежетал зубами. Он попытался сбросить его с шеи, но не получилось: съежившийся от страха Большой Мальчик крепко обхватил ногами шею начальника и вцепился в его волосы, чтобы удержаться. Легионеры поспешили на помощь своему начальнику, но расцепить ноги сидящего на шее насмерть перепуганного Большого Мальчика не смогли, как не смогли вытащить из земли свое оружие. Ноги Большого Мальчика были крепко скрещены на груди начальника и образовали узкую петлю вокруг шеи.

От смеха и веселья многие закатывались.

Начальник и на этот раз выругал своих легионеров, не сумевших освободить его голову от скрученных в петлю ног "недоноска", и первым пошел со своей ношей на шее. За ним последовали легионеры. Все они прошли через узкий проход, который с трудом высвободила толпа — никому не хотелось отступить, не взглянув поближе на посрамленных римских воинов.

— Кому нужно лечиться, встаньте с этой стороны! — опять объявил Иорам.

Люди долго не успокаивались, делясь между собой впечатлениями.

А Иорам и его помощники уже лечили и исцеляли больных и калек.

Солнце садилось, когда они закончили свою работу.

— Пора собираться, — сказал Амон-Ра.

Саломея уложила в корзины баночки и склянки от мазей и лекарств.

— Мы с Иорамом поедем к Илье и Иакову, — сказал Амон-Pa Саломее.

— А я? — заволновалась Саломея, — Меня не хотите взять?

— У тебя же школа! Ты бросишь ее? — сказал Амон-Ра.

Саломея смутилась.

— Нет-нет… я школу не оставлю… детей не брошу…

— Так вот, будь умницей до нашего возвращения.

— А когда вернетесь? грустно спросила девочка.