-  Так что же это выходит, Федор Никифорович, - вяло проговорил Сигизмунд, когда Корсук умолк, - получается, я теперь держу за яйца самую жуткую тайну сталинского режима?

    Федор Никифорович поморщился, но признал:

    -  В самых общих чертах - да.

    -  А не боитесь?

    -  А чего мне бояться?

    -  Ну там… газетных разоблачений… какой-нибудь новый ров с расстрелянными откопают… с умученными на полигоне… У деда небось немало душ на совести?

    -  Не боюсь, - повторил старик. - Чего мне бояться? У этой тайны теперь два хранителя: я да вы. А вы - один из нас.

    Сигизмунд взвился, сделал попытку отмазаться.

    -  Когда это я стал «одним из вас»?

    Но сбить старика с толку не удавалось. С добрым ленинским прищуром Федор Никифорович ответил:

    -  А когда решили свою таинственную гостью у себя оставить. Тогда и стали, Стрыйковский. Я скоро умру, так что владеть этой тайной вам.

    -  А если я пойду и сдамся? - спросил Сигизмунд, мутно копошась воспоминаниями в каком-то старом советском шпионском фильме.

    -  Кому вы пойдете сдаваться, Стрыйковский? - Федор Никифорович явно осерчал. - Кому вы, на хер, сдаваться-то будете? ВЧК? ГКЧП? Местному участковому?.. Вы кем работаете, Стрыйковский?

    -  Тараканов травим… муравьев… - машинально ответил Сигизмунд. И, подумав, добавил: - Крыс - можем. По желанию заказчика.

    -  Тараканов… Хорошо что Аспид до такого позора не дожил. - И не давая Сигизмунду возразить, продолжал с завидным напором: - Послушайте, Стрыйковский. Вы что, всерьез хотите отдать Анахрон в руки этой власти? Это же воры. Разбогатевшие - но воры. А шахтерам Воркуты Анахрон не поможет. И в Приморье от этого электроэнергии не прибавится… Про зарплату учителей рассказывать?

    -  И врачей.

    Словно не расслышав последней реплики, Федор Никифорович заключил:

    -  Не говоря уж о том, что базовый блок Анахрона находится сейчас на территории другого государства. Да если вы на вашей машине с питерским номером «78 Rus» вздумаете пересечь границу незалэжной Украины, вас обшмонают так, что горячие эстонские парни в Нарве покажутся вам Божьими ангелами…

    -  А вы что, ездили? - не сдавался Сигизмунд.

    -  Да. Анахрон дестабилизирован. Я проводил кое-какие измерения на водохранилище… Консервация Анахрона была рассчитана на двадцать лет. Вот и считайте.

    -  А что мне считать?

    -  Да то! - Федор Никифорович вскочил и заходил по кухне, нещадно дымя «Беломором». - Да то, что сорок лет прошло! Со-рок лет! Вода проникает в саркофаг. Возможно, Анахрон скоро окончательно будет выведен из строя.

    -  И что это означает?

    -  Да ничего. Вырубится - и все. И никаких контактов с прошлым.

    -  Сколько, по-вашему, он еще протянет?

    Федор Никифорович остановился и, подобно паровозу времен гражданской войны, выпустил едкое облако дыма прямо в лицо Сигизмунду.

    -  Не знаю! Не знаю я, Стрыйковский, сколько он еще протянет! Может быть, день! Может, десять лет! Ничего не знаю!

    -  Может, заинтересовать… власти… или банк какой-нибудь… все-таки исследования… - забормотал Сигизмунд.