Сигизмунд сжал зубы.

    -  Продолжайте, пожалуйста.

    Федор Никифорович глянул на него хитро.

    -  Заинтересовались? Ну так вот. В своем времени ваша девушка обладала малой «бытийной массой».

    Сигизмунд вдруг вспомнил, что Лантхильда была близорука.

    -  Оказавшись здесь, - продолжал Федор Никифорович, - она… - Он замялся, подбирая слова. - Вы знакомы с мичуринской практикой? Черенок можно привить другому дереву… В нашем мире девушка была привита к новому стволу - и привита успешно. Вы говорите, она забеременела. В перспективе, судя по всему, у нее должно было появиться жизнеспособное потомство.

    Сигизмунд яростно боролся с потребностью напасть на партийного старца и нанести ему увечье. «Жизнеспособное потомство»! Прямо как об овце рассуждает… Человек-винтик…

    Если Федор Никифорович и подозревал о подавляемых порывах Сигизмунда, то виду не подавал. Продолжал невозмутимо:

    -  Таким образом, бытийная масса вашей подопечной резко увеличилась и - Анахрон не смог ее удержать. Вот тут-то и кроется, Стрыйковский, главная загадка… Не буду посвящать вас в теорию, это ненужно… Если воспользоваться грубой аналогией с удочкой, то рыба может сорваться с крючка. Это понятно. Но, будучи пойманной, снова самонасадиться на крючок, отправиться назад в воду и там отцепиться - такого просто не может быть. Поверьте, Стрыйковский, такого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Все равно, что камень покатится вверх по склону горы.

    -  А дестабилизация Анахрона? Вы же сами говорили…

    -  Не городите чушь, Стрыйковский. Причем здесь дестабилизация?

    Рыбка на крючке, стабилизация-дебилизация, бытийная масса… Блин!.. Сигизмунд не на шутку разозлился.

    -  Я не Стрыйковский! Морж моя фамилия! Сигизмунд Борисович Мо-орж!

    Федор Никифорович хлопнул ладонью по столу.

    -  Пожалуйста, без истерик! Вы не у этого… как его… психоаналитика! Говорите, вы на машине? Поехали. Посмотрим место. Заодно хозяйство примете.

    -  Какое хозяйство? - ошеломленно спросил Сигизмунд.

    -  Ваше, товарищ Морж. ВАШЕ! Отныне - ваше. Спецовка у вас дома найдется?

    -  Скафандр, что ли?

    -  Неумно. Ватник есть, роба?

    -  Найдется. А мы что, прямо на зону? - глупо сострил Сигизмунд. - Номер там выдадут или здесь пришивать… из старой простыни.. «Ща» там, цифирки…

    Федор Никифорович на эту выходку не обратил внимания. Полез в кладовку, вытащил оттуда окаменевшие кирзовые сапоги и… синий зековский ватник без воротника. Затем со страшным лязгом извлек старые ржавые ограждения с привязанными загодя красными тряпочками. Такие ставят дорожные рабочие.

    -  Несите в машину, - приказал Федор Никифорович. Сигизмунд только подивился: вот ему, Сигизмунду, почти сорок лет, генеральный директор - и какой-то ветхий полузнакомый старец гоняет его как мальчишку! Но закалка у Никифоровича была, как говорится, стальная: возражать ему было не проще, чем едущему на тебя танку.

    И прихватив ограждения с кумачовыми тряпками, Сигизмунд потащился во двор. Никифорович сказал ему в спину, что сейчас, мол, выйдет.

    Ждать старика пришлось долго. Сигизмунд с угрюмством стал уже подумывать, не хватил ли дедка удар, когда рядом с машиной нарисовалась неприметная фигура.