— Тогда мы с тобой выбрали не совсем подходящие профессии.

— А счастье, детка, это всегда что-то далекое, недостижимое. Как для нас с тобой покой. Иначе это называется удовольствием, наслаждением, удовлетворением. А счастье — это покой.

Они встретились после показов. Посидели за аперитивом в кафе «Демокрит» с патлатыми студентами, шумно обсуждавшими какие-то очень далекие от Димы и Жанны политические проблемы.

У Димы запищал пейджер. По пейджеру ему могла звонить только Мадам. Это был вызов на связь. Дима быстро перевел цифры, появившиеся на экранчике пейджера, в слова: «Подойди к телефону, тебе позвонят».

Это был нормальный, часто применяемый канал связи. Зная, где ее киллер в эту минуту, Мадам выходила на него по обычной телефонной сети.

Сотового телефона у него с собой не было. Не ждал звонка. И сам никому не собирался звонить в этой гребаной Греции. Но слово Мадам — закон для подчиненных. Как узнала, где он?

Извинился перед Жанной и прошел к телефону.

— Димос Катракис, это вы? — спросил его черноволосый юноша за стойкой бара.

— Я, — кивнул Дима, протягивая правую руку к трубке, а левой сжимая рукоятку «глока» с глушителем во внутреннем кармане куртки так, что сквозь тонкую ткань он мог бы прицельно уложить и этого бармена, и выглянувшего из кухни мордастого повара с вчерашней щетиной на щеках.

— Здравствуй. Это Ашот Баланис. По поручению Мадам звоню. У тебя все в порядке?

— Да. А что?

— Помощь нужна?

— Нет.

— Мы тут тебя потеряли немножко. Хотели помочь. Но потеряли.

— Это не страшно. Сам справился.

— У Алисы проблемы?

— Да, наверное.

— А у тебя нет?

— А у меня нет.

— Может, деньги нужны?

— Налички достаточно. Есть и кредитные карточки. На мои счета гонорары, надеюсь, перевели?

— Обижаешь.

— За мной кто-то ходит тут. Кто, как думаешь?

— Менты, наверное.

— А если люди Ходжаева?

— Нет. Ходжаев тебя потерял.

— А если это «быки» Олега Веретенникова? У них тоже, я слыхал, на меня лицензия.

— Нет. Олег умер, похоронен, памятник поставлен. Что старое ворошить?

— Не слыхал, на Хозяйку никто не выходил с просьбой «сдать» меня?

— Как можно? Ты лучший специалист в нашей структуре. Зачем тебя сдавать?

— Странный тут климат, в Греции. Мотать хочу.

— Документы в порядке?

— Да.

— Куда хочешь ехать?

— Пока секрет.

— Ладно, твои проблемы, твои секреты. Ехай. Надо будет, найдем.

— Это точно. Вы везде найдете.

— Ну, будь.

— А чего звонил-то? Что срочное?

— Нет, просто хотел узнать, как дела. Хозяйка волнуется. Чуть тебя не потеряла. Я нашел.

— Значит, просто так звонил?

— Просто так.

Странно. Просто так Ашот никогда и никому не звонил. Очень свое время бережет. И ничего лишнего не делает и не говорит. Странно.

Он вернулся на место. Жанна уже разлила, не дожидаясь его возвращения, холодное красное «студенческое» вино в бокалы.

Небритый кудлатый бармен с улыбкой и равнодушием смотрел на красивую женщину.

Не повезло ей с мужчиной, подумал. Утро ли, день ли, а ему в вино наркотик приходится подсыпать. Наркоман... А с виду такой еще крепкий. Сколько он, Леонидас, повидал на своем веку наркоманов в этом студенческом кафе! Начинают с легких, с травки, с марихуаны, а потом нюхают кокаин с листа, сыплют «снежок» в бокалы с вином, колются прямо в туалете. Недолог у них век.

— Твое здоровье, — приподнял свой бокал Дима.