— Твое здоровье, — приподнял свой бокал Дима.

— За тебя. Знаешь, я даже, кажется, тебя любила. Прости, если что не так.

— Откуда эти слезы, детка? Я тоже тебя любил. Более того, тебя люблю и сейчас. Будь счастлива и не плачь.

— Это чисто нервное.

— Что-то вино у них горчит, сыплют в него, поди, всякую дрянь для крепости, а молодое вино и не должно быть крепким. Оно...

Он с удивлением посмотрел на Жанну. Ее лицо стало вдруг большим и красным, потом вытянулось в высоту, став похожим на зеленую бутылку, и вдруг со страшной скоростью стало удаляться от него. Он хотел закричать, но с его губ сорвался лишь короткий хрип. Дима уронил голову на столик.

— Нужна помощь? — подскочил участливо бармен.

— Нет, справлюсь сама. Вон наш приятель идет, он и поможет дотащить мужа до машины.

В машине ликвидатор определил: Дима мертв.

Второй ликвидатор, чистильщик, сидевший у окуляра винтовки с оптическим прицелом на здании напротив кафе, удовлетворенно крякнул, когда машина с телом Димы отчалила от кафе и, набрав скорость, резко ушла по боковой улице в сторону центральной магистрали. Тщательно прицелившись, поймал в перекрестье лоб бармена и плавно нажал на курок.

Тем временем машина с мокрой от волнения, дрожавшей мелкой противной дрожью Жанной и вялым, еще не деревенеющим Димой добралась до виллы «Магнолия» на окраине Афин. Выбежавшие из виллы пехотинцы подхватили тело и отнесли в дом.

— Как стемнеет, так и похоронят, — заверил ликвидатор.

Жанна, сидевшая на переднем сиденье рядом с водителем, ничего не ответила. Даже не шелохнулась.

Ликвидатор с заднего сиденья спросил:

— Может, попрощаться с ним хочешь?

Жанна молчала.

— А и то верно. Зачем прощаться? Не навсегда расстались. Вечером и встретитесь.

С этими словами ликвидатор накинул на тонкую, красивую, смуглую шейку Жанны шелковый шнур и, резко разведя руки, затянул удавку.

Жанна не сопротивлялась, не извивалась всем телом, не хрипела, как это делали многие другие.

Когда увидела лицо умирающего Димы, сразу поняла, что тоже не хочет жить.

И она умерла.

Тогда ли, когда упал головой на стол Дима в кафе «Демокрит», или когда ликвидатор, врач по образованию, констатировал в машине его смерть, или когда машина подошла к вилле и вялое тело Димы вытащили из салона, задев головой о ступеньку и даже ободрав щеку уже мертвого Димы, или когда шелковая удавка легла на шею? Как теперь узнаешь? Вскрытия здесь не делают. Убивают и хоронят. И вся недолга.

Похоронили их вместе, шагах в двухстах от виллы «Магнолия». Могилку выкопали неглубокую. Не потому, что ленились. Просто земля здесь уж очень каменистая. И времени мало. Да и нужды не было глубоко закапывать. Нужда была как раз в обратном — чтобы по наводке верных людей в Москве, после утечки информации из криминальных кругов в правоохранительные, приехали бы сюда московские менты и прокуроры, и на весь мир в СМИ объявили: Дима Эфесский убит.

Хозяйке перед криминальными авторитетами отчитываться надо. Она с «коллегами» считается: раз попросили убрать Диму, ее люди и убрали.

А как же? Ей с ворами жить. А чтоб ей жить, эти двое должны были умереть...

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО. КРОВЬ НА КАМНЕ.

ТОЧКА В «ДЕЛЕ»

— Ну, вот и все, — подытожил совещание прокурор города Рудного Александр Петрович Мищенко, — будем освобождать.

— Может, просто изменим меру пресечения? — спросил неуверенно Деркач. — Все-таки ему много чего можно «навесить»: и обстоятельства совершения преступления утаивал от следствия, и косвенно содействовал двойному убийству — и вообще бич, ханурик, подонок.