Мадам вызвала Тай Дзямуня, отвечавшего за режимность объекта на острове.

Показала на экран, зафиксировав пленку в статичном положении.

— Укрупнить! Выяснить, кто этот человек. Думаю, это один из наших, русских, приезжавших отдыхать на остров. Найти его будет легко. Они все работают здесь по моим контрактам.

— Убрать?

— Нет. Вернее, не сразу. Следить за ним, будут ли у него незапланированные контакты. Особенно с русскими из посольства. Если контактов не будет, передать ориентировку на слежку в Москву, пусть его «подхватят» там наши люди. Ну а если попытается в ближайшие дни выйти на встречу с роспосольством в Сеуле, уничтожить до того, как успеет передать хоть какие-то сведения.

— Я бы убрал сейчас. Слишком велик риск.

— Если пропадет человек, приехавший официально на работу в Сеул по моему контракту, мы тоже засветимся.

— Согласен.

— Вот и пусть уберут его в Москве. Когда уже вернется из служебной командировки.

— Кипятильник в рот — и в сеть. Все расскажет! — гоготнул референт, сладострастно потянувшись на диване.

— Не твоего ума дело, — неожиданно окрысилась Мадам. — Ты, знай, региональные проблемы решай, а как информацию получать, для этого у меня другие специалисты есть. Ты иди, Тай, у тебя времени в обрез.

Пятясь и сладко улыбаясь, китаец вышел из номера.

— Ишь ты, какой боевой! Сейчас мы проверим, что ты за орел.

Мадам распахнула пеньюар. Под ним — только крохотные

трусики с разрезом на лобке, затянутым тонкой полиэтиленовой пленкой.

— Хочешь девочку трахнуть?

— Ну, вы и выдумщица, ё-мое! — изумился потрясенный референт, впервые за время своей службы у Мадам использовав столь не свойственное дипломату простонародное выражение. Отшвырнув своей халат, с утробным рыком ринулся в атаку.

 ДВОЙНЫЕ СТЕНЫ. МОСКВА, КРЕМЛЬ.

ВИЦЕ-ПРЕМЬЕР

Старший следователь по особо важным делам сделал большой глоток горячего, обжигающего крепкого чая, чуть не поперхнулся, устало откинулся в кресле.

Как и ожидал, чай взбодрил его. Когда другой человек, чтоб резко сбросить усталость, выпивает стакан водки, «важняк» может себе позволить лишь такую «встряску». Муромцев совсем не был против водки. И даже умеренно уважал этот напиток, особенно под собранные на Вологодчине и засоленные женой грибки с картошечкой и ржаным хлебом. Но в редкие выходные дни и в отпуске. А так... Наутро надо свежую голову иметь. Чтобы осмыслить всю ту странную информацию, которая стала стекаться к нему в последние недели.

Все больше материалов накапливалось у него в толстой папке с двумя словами на «титульном листе» — «МАДАМ/АНАКОНДА». Сюжетец прямо-таки хоть куда!

И сейчас, отхлебнув горячего и крепкого, до черноты, чаю с лимоном, он снова и снова перебирал докладные записки членов его бригады, ориентировки агентов-информаторов, ответы на его запросы из других подразделений Генпрокуратуры, ФСБ, МВД, налоговой полиции, налоговой инспекции, таможенного комитета... Тут были и результаты внутренних служебных расследований по фактам дачи взяток должностным лицам правоохранительных органов. И в конце длинной цепочки стояла Мадам. Тут были документы, изобличающие крупную предпринимательницу, демонстрировавшую на ряде цветных фотографий, также включенных в досье, свою дружбу с многими высокопоставленными деятелями из Госдумы и Совета Федерации, из Правительства и Администрации президента. Тут были результаты проверок КРУ; справка, подписанная неподкупным и непримиримым Болдыревым в бытность его руководителем контрольно-ревизионной службы Администрации президента; тут были докладные записки Николая Мамедова, одного из лучших на сегодня налоговых полицейских, в прошлом талантливого офицера внешней разведки, дважды, по согласованию вопроса между налоговой полицией и Генпрокуратурой, делавшего неофициальные «набеги» на те десять фирм, что гласно принадлежали Мадам.