— До этого года русские не оставляли в Астрахани своих стрельцов, — хмуро ответил гость.

— Через три или четыре года, — улыбнулся бей, — через три или четыре года Дербыш-Алей увидит, что в его ханстве без русских рабов некому тачать сапоги, некому сажать сады и собирать урожай, некому ловить рыбу и строить причалы, некому убирать улицы и чистить нужники, некому развлекать юношей и рожать новых рабов — и тогда он сам, своими собственными руками вырежет всех русских стрельцов, бросит посла в поруб и пойдет в большой набег на север…

— Это будет нескоро, — покачал головой Аримхан. — А чистить казан в моем кочевье некому уже сейчас.

Настала очередь надолго замолкнуть хозяину кочевья. Он пустым взглядом уставился мимо Замлета Расиха на бочку кумыса и медленно двигал челюстью, пережевывая кисловатую курагу. Аримхан не мешал толстяку оценить все выгоды и недостатки предложения гостей. Всего пару лет назад он не сомневался бы в согласии камаловского бея, но за последние годы русским удалось очень сильно напугать соседей, и разорять московитов никто не решался уже довольно давно. И все-таки… И все-таки, помимо страха, русские посеяли ненависть в сердцах ограбленных, лишенных привычного образа жизни степняков. А значит, очень многие из них уже мечтают о мести.

— Русские коварны, — наконец ответил Низиб-бей. — Если их разграбить, они кидаются в погоню.

Аримхан покосился на спутника, и тот, слегка кашлянув, сказал:

— Я слышал, что нукеры камаловского рода не один раз ходили в набеги на Вятские земли, но русским никогда не удавалось догнать храбрых воинов.

— Времена меняются, уважаемый Исанбет, — вздохнув, покачал головой хозяин. — Раньше нам достаточно было дойти до Камы, границы вольного Казанского ханства, и русским приходилось осаживать коней. Ныне они могут гнаться до самой Персии. Эти дикари злобны и хитры, они способны именно так и поступить.

— Если будут знать, где искать своих обидчиков, — тихо рассмеялся Аримхан. — А ведь до сего дня им ни разу не удавалось напасть на след нукеров твоего рода. Я думаю, у тебя есть тайна, почтенный и глубоко уважаемый мною бей Низим. Ты знаешь какой-то путь, не известный ни русским, ни нам, твоим единоверцам. Тайную дорогу к богатым вятским амбарам. Настала пора поделиться своим секретом, бей. Жизнь меняется, и теперь у вас больше не получится ходить к русским в одиночку. Путь стал слишком длинным, а неверные — слишком сильными. Чтобы напомнить русским о том, что они всего лишь наши беглые рабы, что они созданы Аллахом для нашего развлечения и услужения нам, требуется куда больше нукеров, нежели ты способен отправить в набег.

Хозяин кочевья обиженно поджал губы, поднял кувшин, в очередной раз наполнил пиалы и протянул руку к орешкам. Аримхан понимал его муки: камаловскому бею снова приходилось принимать тяжелое решение, за которое, может быть, придется заплатить жизнями многих мужчин из его рода. Редко когда из набега возвращаются все воины, кому-то обязательно придется пролить кровь за благополучие всего кочевья. Сейчас помимо платы головой с него пытаются получить плату тайной. Неведомая никому, кроме камаловских нукеров, дорога не раз спасала сотни татар, сберегала добычу от русских порубежников. Отдай тайну чужому — и вскоре она станет известна всем.