Кто-то нарисовал там натуральной величины дверь. Краски были яркие, насыщенные, светотени положены так умело, что дверь на первый взгляд казалась совсем настоящей. Только хорошо поморгав, можно было всё вернуть на своё место, а дверь становилась тем, чем и была на самом деле - плоской фреской.

    Очень реалистичная, старинная, солидная - такая могла быть в спальне состоятельного деревенского дома прошлого века. Но эта дверь никуда не вела. За приоткрытой створкой таились седые тени. Только из-за дверной рамы выглядывала красная кошачья морда с рисовавшимся на ней психоделическим выражением не то угрозы, не то насмешки. Моника вздрогнула. И подумала, что кот - просто настоящий Бегемот, цвет только другой.

    - Барышням это мешает? - забеспокоился мужчина.- Если б вы решили тут стены перекрасить, то я бы цену опустил...

    - Нет-нет,- быстро заверила его Моника.- Сойдёт.

    - Невероятно,- сообщила Каська восхищённо.- Так сколько?

    * * *

    Вокруг были разбросаны коробки и сумки, некоторые уже пустые, другие опорожнены только наполовину, а некоторые и вообще ещё не распакованные. Каська понеслась за бумажными полотенцами. А Моника, вместо того чтобы сражаться с переселенческим хаосом, сидела на кровати, вглядываясь в картину. Эта дверь обладала странной притягательностью. Так и хотелось подойти и толкнуть ее, попробовав распахнуть пошире. Единственный глаз кота, выглядывавшего из-за рамы, иронично смотрел прямо на девушку. Не задумываясь, Моника вынула из косметички зелёный карандаш для глаз, встала на колени прямо на жёсткий паркет и начала рисовать в пространстве между створкой и рамой. Из-под её руки вырастали стебли травы. Кот зажмурился и замурлыкал.

    Моника монотонно напевала, вторя ему.

    Завтра она купит краски.

    Олег Шелонин, Виктор Баженов

    По образу и подобию

    - Зарежут, вот помяни моё слово, зарежут.- Заместитель начальника нервно расхаживал по лаборатории, не находя себе места.- Шефу её не отстоять.

    Сотрудники сочувственно смотрели на коллегу.

    - Да не переживай ты так, Лю. Руководство сменилось, может, ещё твою тему и утвердят.

    - Мне надо было идти, мне! В конце концов, я автор идеи. Весь проект основан на моей диссертации, Почему автору запрещено отстаивать перед руководством её базовые положения?

    - Потому,- дружелюбно хлопнул его по плечу один из младших научных сотрудников,- что авторы идей, как правило, не дипломаты. Ты же в момент с начальством перегрызёшься. А шеф наш хоть звёзд с неба и не хватает, зато знает, с какого боку к начальству подойти. И у отдела каждый месяц премия...

    - Да сдалась мне эта премия! Мне за науку обидно! Сколько лет уже топчемся на одном месте из-за этих ретроградов! Этические нормы, мораль, создание искусственного интеллекта запрещено законом, клонирование под строжайшим запретом! А уж о том, чтобы над человеком эксперименты проводить, даже не заикайся! Я ж свою кандидатуру предлагал! Ни в какую не соглашаются, пацифисты долбаные!

    Лю сел на краешек своего письменного стола, достал из кармана замызганного лабораторного халата трубку и дрожащими руками начал набивать её табаком.

    Табачная труха сыпалась на пол меж тонких, холёных пальцев. Щёлкнула зажигалка, и удушливые клубы дыма поплыли по лаборатории. Лаборантки, морщась, начали махать ладошками перед носиками, бросая неодобрительные взгляды на доцента.

    В этот момент распахнулась дверь, и в лабораторию вошёл их любимый пухленький шеф с не менее пухлой папкой, которую он нежно прижимал к груди. Лю торопливо затушил пальцем трубку.