— Что с западными апрошами? — спросил Форрикс, не желая комментировать последнее замечание товарища.

Фальк ответил на это коротким смешком:

— Ты же не думаешь, что я пытаюсь тебя подловить? — Огромный воин провел рукой по черным как смоль волосам и еще больше прищурил тяжелые веки. — Неужели ты подозреваешь, что я хочу спровоцировать тебя на неосторожные слова, которые потом передам примарху? Будь у меня нежная душа, она бы сейчас кровью обливалась от обиды.

Форрикс расщедрился на слабую улыбку:

— Нет, такого я не подозреваю.

— А стоило бы, — сказал Фальк. — Ради места в Трезубце я бы предал тебя не задумываясь — особенно теперь, когда Голг превратился в труп, а Беросс на полпути к тому же и вряд ли пойдет на повышение.

— Закончи западные апроши к завтрашнему вечеру, и твое желание может сбыться.

Фальк кивнул, достал свиток вощеного пергамента из кармана на широком поясе из вываренной кожи и протянул его Форриксу. Тот развернул пергамент и окинул чертежи товарища критическим взглядом.

— Все идет по плану, — Фальк не скрывал хвастливой гордости. — Сегодня к закату бреширующие батареи уже будут на месте. Судя по данным подповерхностных ауспексов, для бреши в стене такой плотности, какая отмечена в полукруглом бастионе, потребуется шестнадцать часов артподготовки.

Форрикс рассматривал переплетение чертежных линий, оценивал углы апрошей и области перекрытия огневых мешков, расположение «мертвых зон» и анфиладных редутов. Жестокая функциональность в замыслах его товарища-кузнеца войны вызывала восхищение.

— Вижу, брешь-батареям ты предпочитаешь штурмовые бастионы, — отметил Форрикс.

Фальку всегда больше нравилась грубая прямота фронтального натиска, а не математически точная последовательность постепенной атаки. Для Форрикса уничтожение крепости было вопросом скрупулезных расчетов, но его коллеге осада представлялась этаким кулачным боем, где противники лупят друг по другу, пока один из них не упадет.

Метод, далекий от утонченности, но все же эффективный. За пределами легиона многие думали, что Железные Воины не знают иного способа сражаться, но Железный Владыка был способен действовать и более изощренно. В своих кампаниях он в основном полагался на математику и точное применение силы, но иногда — когда нужно было создать драматический эффект — не брезговал и грубым натиском.

— Даже с учетом этих проклятых ремонтных устройств у нас достаточно орудий, чтобы сокрушить их укрепления, — ответил Фальк. — А когда стены падут, мне понадобится такое количество воинов, чтобы можно было атаковать брешь. С западной стороны враг эскалады не ждет.

— И на то есть причина, — указал Форрикс. — Склон здесь круче и скалистее, чем у других фланков. По такому склону быстро не взберешься, а за это время они разнесут тебя в клочья. А если под землей установлены сейсмические заряды, там тебя и похоронят.

— Не установлены.

— Откуда ты знаешь?

— Железный Владыка говорит, что зарядов там нет.

— Ты беседовал с примархом? — Форрикс с трудом мог сдержать горькую ревность, которая огнем обожгла грудь. — Он не выходил из своего бункера со дня высадки.

— Он общается через Камнерожденного, — прошипел Фальк, имея в виду Солтарна Фулл Бронна из 45-го гранд-батальона. Этот воин так хорошо разбирался в горных породах, что поговаривали, будто сами скалы шепчутся с ним, открывая свои тайны и обнажая перед его заступом настоящие геологические чудеса. Пертурабо, всегда безошибочно угадывавший скрытые таланты, сейчас особенно выделял Фулл Бронна, хотя тот и был ниже рангом, чем Трезубец — три прославленных кузнеца войны, которые обычно были рядом с примархом.