— Тебе нужно уехать отсюда завтра же. Я хотел написать твоим родителям, чтобы они встретили тебя, но на это нет времени. Ты должна уехать немедленно! То, что ты подвергала опасности свою жизнь, это уже плохо, но с демонами дело обстоит гораздо хуже. Почему они помогли тебе, Тула?

— Не знаю.

Он потряс ее за плечи.

— Отвечай мне!

Вошедшая в это время Винга спасла ее.

— Дорогая Тула, почему ты пошла на чердак? — спросила эта моложавая сорокалетняя женщина.

Как обычно, Тула решила прибегнуть к спасительной лжи.

— Я знала… что там есть… что-то очень важное… Слова с трудом пробивались у нее сквозь плач, но Хейке и Винга были терпеливы.

— …важное для… Людей Льда… Я хотела посмотреть… там, наверху… я думала, что… я найду…

Она жалобно шмыгнула носом.

— Это безумие! — сказал Хейке. Но потом подозрительно спросил:

— Ты уверена в том, что это и было причиной? Ты «меченая», Тула. И ты не проявляла никакого интереса к тайному наследию Людей Льда. Это неестественно, я знаю это по собственному опыту.

И тут Тула вспыхнула, как порох. Сев, она стукнула кулаком по тумбочке.

— Да! Да, это так, я искала сокровища! Они принадлежат мне. Мне! Потому что ты ими не пользуешься, у тебя они просто лежат и гниют!

И тогда Хейке улыбнулся широкой, понимающей улыбкой.

— Вот теперь ты говоришь откровенно! Теперь я узнаю это вожделение по обладанию наследством. Теперь я понимаю смысл твоего визита на чердак. Я был несправедлив к тебе, Тула. Ты была такой способной, такой послушной и покладистой, хотя тебе приходилось бороться с собой. Я дам тебе кое-что из этих сокровищ в качестве задатка. Ты это действительно заслужила. Тебе от этого легче?

— Да, спасибо, — пропищала она, совершенно сраженная его добродушием, которого она не заслуживала, по ее мнению.

После этого ее обнял Хейке, а потом Винга.

Однако Хейке напомнил:

— Сегодня ночью ты переночуешь с Вингой, а я перейду в другую комнату. Хотя я и рад, что ты жива, мне совершенно не нравится та помощь, которую ты получила! Я не понимаю, что это значит…

Тула так и сделала. И она была благодарна ему за то, что он дал ей возможность спать в одной комнате с Вингой: она была страшно напугана.

И еще: теперь она уже не верила в то, что демоны являлись ей в фантастических, эротических снах. Они представляли собой нечто большее.

Ей было трудно заснуть в ту ночь. По многим, многим причинам. Страх, боль, грусть по поводу того, что она вынуждена покинуть своих друзей: Хейке, Вингу, Эскиля и всех тех, с кем она познакомилась в округе Гростенсхольм, — пациентов, животных во дворе…

Но заснуть ей не давала главным образом мысль о том, что эти четыре демона, узнав, что она собирается уезжать, не захотят отпускать ее — и эта мысль наполняла ее ужасом. Что если они захотят отомстить Хейке и его семье, за то, что она уедет? Несмотря на то, что ей жаль было расставаться с Гростенсхольмом, ей хотелось немедленно покинуть его. Хейке был прав, хотя он ничего и не знал о визитах демонов. А ведь они посещали ее тогда, когда она чувствовала сексуальное волнение и нуждалась в близости с мужчиной.

Тула с содроганием вспоминала ночи, проведенные с духами преисподней. Разумеется, они прибегали к более изощренной технике, помимо прикосновений, и они были тем более изобретательны, чем больше ей этого хотелось. Она принимала их за фигуры из своих снов и, возможно, находилась в своего рода гипнотическом состоянии каждый раз, когда они появлялись, потому что комната казалась ей так странно освещенной, предметы казались расплывчатыми, а все, что происходило, казалось таким отдаленным.