Тула не сразу нашла, что ответить, но, обдумав все, сказала со смехом:

— Эта мысль мне нравится. Да, черт побери, эта мысль очень мне по вкусу! Подумать только, насколько свободна я буду! Но как же мои волосы?

— Я прихватил с собой ножницы.

— Еще чего!.. Ладно, стриги, но не слишком коротко!

— Многие мальчики носят волосы до плеч.

— А… мои формы?

— Наденешь широкую рубашку, — торопливо ответил Эскиль. — А сверху короткий плащ.

— Не слишком современно, — сказала она, сморщив нос. — Ну, ничего! Что будет, то будет!

И тут же громко рассмеялась.

— А знаешь, Эскиль, — сказала она, — это будет очень забавно! Ах, как я буду дурачить людей! Буду обводить их вокруг пальца!

Тула никогда не задумывалась над последствием своих слов. Она начинала сожалеть о сказанном, когда было уже поздно.

11

— Ну как? — возбужденно спросила Тула, стоя в лесу, одетая, как мальчик.

Он отошел на несколько шагов и склонил набок голову.

— Неплохо, — озабоченно произнес он. — Только груди слишком выпирают, а то бы ты была совсем как мальчишка. Лицо твое стало в последние месяцы дерзким и решительным, линии определились, светлые брови стали густыми. Ты была красива как девушка. Но как юноша ты просто сногсшибательно красива! Будь теперь поосторожнее с девушками, а то попадешь в трудную ситуацию. Но больше всего старайся избегать зрелых женщин, они могут быть такими навязчивыми.

— Ты это знаешь по своему опыту?

— Возможно.

— Это интересно! И кто же у тебя был?

— Нет, я не скажу.

— Но, Эскиль! Я ведь уезжаю!

Она чуть было не сказала: «Я никогда не вернусь в Гростенсхольм!» Но это вызвало бы протесты, вопросы и ненужные, лживые объяснения.

Он сдался.

— Ладно, скажу. Если ты обещаешь не говорить ничего отцу и матери. Ты ведь знаешь жену кантора. Она настоящий овод! Мне пришлось отмахиваться от нее всеми четырьмя! Это в самом деле так!

Но Тула бессердечно поддразнивала его:

— И ты не воспользовался таким шансом!

— Нет, что ты! Ей по меньшей мере сорок пять лет, и она похожа на переспелую грушу.

— К тому же от нее страшно воняет потом. Но значит, ты считаешь, что выгляжу нормально? — сказала она, оглядывая себя со всех сторон.

— Еще бы! Тебе ужасно идет эта одежда! Эти обтянутые штанами ягодицы… Ты знаешь, ты вызываешь у меня желание. Ты кажешься мне шикарно одетой девушкой. Раньше твой вид меня не трогал, но теперь…

— Уфф, нет, — небрежно произнесла Тула. — Так не хочется снова снимать сапоги и штаны.

Эскиль уставился на нее. Румянец покрыл его щеки.

— Я же сказал в шутку!

— Я тоже, — ответила она и заразительно рассмеялась. — Если я и потеряю невинность, то в более драматической ситуации, нежели с тобой!

«Какую невинность? — подумала она. — Да простит небо мою ложь! На небе наверняка уже некуда ступить от всей той лжи, которую нужно простить!»

— Ты обижаешь меня, Тула, — задорно произнес Эскиль. — Черт возьми, нам бы следовало побольше общаться!

— Тебе не кажется, что мы стали откровенны друг с другом именно потому, что нам придется расстаться?

— Кажется. Нам и впредь следует сохранять свою неприкосновенность. Потому что мы не хотим впутывать друг друга в любовную историю.