Вчера вечером я была в доме у Моны. Тетушка Дороти не поехала, так как сочла присутствие матери Моны вполне достаточным, а отправилась в «Эмбасси», где ее ждало свидание с молодым человеком.

В итоге у Моны я появилась одна и обнаружила всех знакомых, в том числе, разумеется, и Алека, которого, уверена, Мона позвала специально для меня.

За столом мы сидели рядом, а потом начались импровизированные танцы под электрический граммофон — последняя новинка на сегодняшний день.

Присутствовали пар двадцать пять, однако ужина как такового не предполагалось, одни сандвичи да яичница с беконом.

Я прекрасно провела время и где-то около трех стана собираться домой.

Меня ждал автомобиль, и Алек сказал:

— Я поеду с вами, Максина. Ваш шофер сможет потом подбросить меня до дому? Живу я неподалеку.

Я сказала, конечно, подбросит, и мы оказались наедине в большом «роллсе» дядюшки Лайонела.

Ночь была тиха, улицы пустынны, и, укутав колени большим меховым покрывалом, я почувствована себя почти счастливой.

Алек взял меня под руку, и я прижалась к нему как можно ближе.

— Устали, дорогая? — спросил он.

— Немножко, — ответила я, — но мне так хорошо!

Он сжал мои пальцы, и я незаметно бросила на него взгляд: он не смотрел на меня, а глядел прямо перед собой, так что на фоне бокового стекла четко вырисовывался его профиль.

Да, он действительно чертовски красив, и я не удержалась — теперь ненавижу себя за это! — и, чуть склонив голову, положила ее ему на плечо.

Алеку ничего не стоило наклониться и поцеловать меня, но почему-то он этого не сделал.

Я почувствовала холод разочарования, и что-то теплое, доверчивое, возникшее в моей душе, незаметно исчезло.

И прежде чем я поняла, что произошло, машина затормозила и мы вышли. Я услышала веселый голос Алека:

— Доброй ночи и приятных снов, красавица! Утром я вам позвоню.

Я легла в постель, испытывая самые противоречивые чувства. Почему же он меня не поцеловал? Ведь он должен был знать, что я очень хочу этого!

Гарри привел меня в бешенство. Не понимаю, как я раньше могла считать его милым. По-моему, он назойлив, нахален и вообще скотина.

Все это началось со вчерашнего дня.

Мы приятнейшим образом позавтракали в «Ритце» с Моной, которая мне действительно очень нравится. Она необыкновенно красива, особенно когда не пытается одеваться на манер своей матери.

Там был Алек и друг Моны, симпатичный морской офицер. Алек обращался со мной очень нежно, и я опять почувствовала в себе готовность быть счастливой.

После завтрака мы какое-то время сидели в холле, а потом Мона с приятелем пошли в кино.

Алек обнаружил прелестное местечко в углу, под финиковой пальмой, где стояли два массивных кресла. Вот где можно было спрятаться от посторонних глаз. Мы уселись и заговорили. Сначала это была обычная светская болтовня. Но вдруг Алек стал очень серьезным и рассказал мне, до чего его угнетает безденежье.

Отец его заявил, что, если он не получит в ближайшее время работу, ему придется отказаться от квартиры — совсем крошечной — и вернуться в Ирландию — там хоть жилье бесплатное.

— Мне очень жаль, Алек! — воскликнула я. — Не уезжайте в Ирландию!

— Вам этого в самом деле не хочется, Максина? — сказал он и поймал меня за руку.

Интуиция подсказывала мне, что именно сейчас я услышу то, что уже давно хочу услышать, и я невольно затаила дыхание, как вдруг позади раздались шаги. Мы обернулись — это был Гарри.

Алек первым нарушил молчание.

— Привет, Гарри! — сказал он не самым, на мой взгляд, сердечным тоном.