— Так что он сообщил? — решительнейшим тоном спросила я. — Что Алек хочет жениться на мне ради денег?! И что еще?

Дядюшка Лайонел казался весьма смущенным от волнения, он взял нож для разрезания бумаги и принялся вертеть в руках.

— Ты не дитя, Максина, — сказал он, — однако есть такие вещи, о которых тебе знать не следует. Вещи, которые… — как бы это сказать? — вопиют против нравственности и которые люди нередко замалчивают, не желая устраивать скандалов.

— Не понимаю, о чем идет речь, — пожала я плечами. — Какое отношение это имеет к Алеку? Может ли быть безнравственным человек, который пользуется такой популярностью в обществе? Да ведь его все знают!

Дядюшка Лайонел взял меня за руку и сказал:

— Послушай, Максина, тебе известно, что я тебя очень люблю и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе в беде. Но прошу тебя, не выпытывай у меня ничего, а просто поверь моему опыту. Я проверю все факты, которые сообщил мне Гарри Стэндиш, и если они не подтвердятся, я буду всеми силами защищать твоего друга. Но пока я не сделаю этого, дай мне честное слово не соглашаться на помолвку.

— Я уже помолвлена, дядюшка Лайонел.

— В таком случае я должен встретиться с этим молодым человеком, — заключил он.

— Скажите мне, в чем дело! — взмолилась я. — Объясните!

— Я не могу этого сделать, Максина. — Голос дядюшки звучал твердо. — Раз уж дело зашло так далеко, то мне необходимо сначала поговорить с молодым человеком, а потом уже постараюсь все тебе объяснить. Но не раньше! Прошу дать мне номер его телефона.

Я дала номер Алека, и дядюшка Лайонел принялся ему звонить, а я сижу у себя в комнате, убитая горем, и гадаю, что там происходит внизу.

О Боже! Ведь совсем недавно я была так счастлива! И Гарри все испортил. Как же я его ненавижу!

Да, я ненавижу его, и если когда-нибудь мне представится возможность сделать ему такую же гадость, какую он сделал мне, я воспользуюсь ею без малейшего колебания!

Ничего не понимаю, что происходит в этом мире! Одно знаю — если такова взрослая жизнь, молю Бога снова отправить меня в монастырь.

Там по крайней мере понятно, что происходит, жизнь расписана по часам и, несмотря на всю свою монотонность, она имеет смысл. А этот мир мне кажется безумным, в нем все перепутано, нарушена логическая связь событий, слова не соответствуют поступкам.

Не знаю, что произошло между Алеком и дядюшкой Лайонелом и вряд ли когда-нибудь узнаю.

Я сидела у себя в спальне. Было темно, но я не зажигала свет. Бремя тянулось бесконечно медленно. Наконец пришла Элинор и позвала меня вниз. Дядюшка Лайонел был ужасно серьезен и, казалось, чем-то подавлен. Увидев меня, он сказал:

— Я уверен, ты очень расстроишься, Максина, когда узнаешь, что твоей дружбе с Алеком Биттоком пришел конец.

— Конец?! — воскликнула я. — Но почему? Я хочу увидеть Алека и сама с ним поговорить.

— Боюсь, ты не сможешь этого сделать, Максина, — ответил дядюшка Лайонел. — У меня состоялась беседа с молодым человеком и…

Тут он секунду поколебался, после чего решительно продолжал:

— Думаю, нет необходимости вдаваться в дальнейшие подробности. Он просил передать тебе, что ему очень жаль, но обстоятельства вынуждают его надолго покинуть Лондон — он уезжает к отцу в Ирландию.

— А обстоятельства, полагаю, это вы с Гарри, — усмехнулась я. — В чем дело?! Вы, наверно, шантажировали его или еще что-нибудь.

Дядюшка Лайонел сурово посмотрел на меня:

— Подобный шантаж, как ты выражаешься, я считаю полностью оправданным.