Изменить размер шрифта - +

Хедстрём кивнул, но некоторые сомнения у него остались. Он прекрасно знал, что будет, позволь он жене сунуть нос в расследование.

— Я с ней поговорю, — пообещал он, надеясь, что ему не придется в этом раскаиваться.

 

Дрожащей рукой Перси фон Барн наполнил два бокала своим лучшим коньяком и протянул один супруге.

— Не понимаю, чем они думают? — Пюттан в два глотка осушила свой бокал.

— Дедушка в могиле перевернулся бы, — поддержал ее муж.

— Ты должен что-то сделать, милый, — взмолилась она, протягивая бокал за добавкой.

Перси, не колеблясь, подлил в него коньяка. Конечно, время было послеобеденное, но ведь в какой-нибудь стране мира уже стукнуло пять. Такой день, как этот, требовал спиртного.

— Я? А я что могу? — пискнул он. Рука дрогнула, и коньяк полился мимо бокала. Пюттан отдернула руку.

— Дурак, что ты творишь?

— Прости, прости.

Фон Барн упал в одно из больших старых кресел в библиотеке. По звуку рвущейся ткани он понял, что обивка лопнула.

— Вот черт!

Вскочив, аристократ в ярости начал пинать кресло. Все вокруг него рушится! Замок рушится, от наследства ничего уже не осталось, а теперь эти козлы из налоговой требуют, чтобы он выложил огромную сумму денег, которой у него не было.

— Успокойся! — Пюттан вытерла руку салфеткой. — Что-нибудь придумаем. Но я не понимаю, как деньги могли кончиться.

Перси повернулся к жене. Для него не было секретом, как сильно ее пугает эта мысль, но ничего, кроме презрения, в нем это не вызывало.

— Как могли кончиться деньги?! — завопил он. — Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, сколько тратишь в месяц? Ты что, не понимаешь, сколько все это стоит — поездки, ужины, шмотки, сумки, туфли, украшения и что ты там еще покупаешь?

Это было не в привычках графа фон Варна — устраивать скандалы. Пюттан отстранилась и уставилась на него во все глаза. Он достаточно хорошо знал жену, чтобы прочитать ее мысли. Сейчас она взвешивает альтернативы — пойти в атаку или лучше попробовать его умаслить. И когда выражение ее лица смягчилось, сразу стало понятно, что она выбрала.

— Дорогой, неужели мы будем ссориться из-за такой мелочи, как деньги? — пропела Пюттан, поправляя ему галстук и заправляя рубашку в ремень. — Вот так. Теперь ты снова выглядишь как денди.

Она прижалась к нему, и Перси почувствовал, что сдается. На ней было платье от Гуччи, перед которым ему всегда было сложно устоять.

— Сделаем так, — решила графиня. — Ты позвонишь ревизору и поднимешь бухгалтерские книги. Может, ситуацию можно исправить. В любом случае разговор с ним тебя успокоит.

— Мне нужно поговорить с Себастианом, — пробормотал фон Барн.

— Себастиан? — Пюттан скорчила гримаску отвращения и подняла глаза на мужа. — Ты же знаешь, мне не нравится, что ты с ним общаешься. Мне тогда приходится общаться с его ужасной женой. У этих людей нет класса. Денег у них куры не клюют, но все равно ведут они себя как крестьяне. Я слышала, что отдел по борьбе с экономическими преступлениями давно уже копает под него. Это только вопрос времени, когда он окажется за решеткой, и лучше иметь с ним как можно меньше общего.

— Деньги не пахнут, — возразил Перси.

Он и так знал, что скажет ревизор. Что денег нет. А чтобы выбраться из долговой ямы и спасти усадьбу Фюгельста, ему нужны деньги. Много денег. И его единственной надеждой был Себастиан Монссон.

Их отвезли в больницу в Уддевалу, но там выяснилось, что с ними все в порядке. Дыма в легких не обнаружили. Первый шок прошел. У Эббы было ощущение, что она очнулась от кошмарного сна.

Быстрый переход