Я знала, что это правда. Но это было больно. Оставить моего Неро было больно, хотя я знала, что моя сегодняшняя смерть была единственным способом, которым Легион может снять пятно с имени Неро – пятно, несправедливо помещённое туда, потому что они считали Дамиэля предателем. Это меня так злило. Но, как всегда говорил мой отец, злость мне не поможет. Я должна взять свой гнев и превратить его во что то, с чем я могла работать, во что то, что я могла контролировать. Мой гнев не мог быть просто реакцией на действия других людей.

Его хлыст исчез, и Дамиэль вернулся к своему мечу. «Я знаю, что это единственный способ разгрести этот бардак, но от этого знания ничуть не проще сделать то, что нам нужно сделать , – пламя на его клинке столкнулось с морозом на моём. – Мы должны сыграть свои роли, даже если это означает, что мне придётся смотреть, как Холифайр пытается соблазнить тебя. Боги, он точно не тратил время, пытаясь вонзить в тебя свои зубы».

Я превратила его меч в стаю бабочек. «Холифайр меня не кусал. Если бы он попытался, я бы тут же выбила ему зубы».

«Надеюсь. Только мне можно кусать тебя»,  – он смотрел, как бабочки улетают прочь, оставляя его.

«Ревнуешь?»  – я швырнула в него сосуд с зельем.

Дамиэль отпрыгнул в сторону. «Конечно,  – невозмутимо ответил он. – Ты – свет моего тёмного, унылого существования».

Моё сердце сжалось. «Ты такой льстец, Дамиэль».

«Должно быть, это моя магия сирены»,  – пошутил он, хватая меня за плечи и пристально глядя мне в глаза.

Для зрителей всё выглядело так, будто он пытался использовать Песню Сирены, чтобы сломить мою волю. Они не осознавали, что там нечего ломать. Я принадлежала ему, всегда и навеки.

«Твой преемник определённо менее нежен,  – сообщила я ему. – Он предпочитает ломать кости, а не умы».

«Холифайр всегда был грубой скотиной до мозга костей. И никакое магическое сведение пар во всём мире не выведет это из его потомков. Если бы я не был так занят изображением смертельной схватки с тобой, я бы несколько раз размазал его по двору. А так мне придётся наслаждаться изумительным видом его, приколоченного к крыше твоего замка. Но однажды он получит по заслугам».

«От твоих рук»,  – предположила я.

«Да»,  – сказал он с коварным удовольствием.

Я помедлила, затем сказала: «Это вина не только полковника Холифайра, знаешь».

«То, что он бесхребетная и вечно что то замышляющая заноза в моей бессмертной заднице? Да, это очень даже его вина, принцесса».

«Окей, да, это его вина , – согласилась я. – Но я имею в виду, это не его вина, что он подкатил ко мне».

«Это прегрешение описывается эпитетами «бесхребетная», «вечно что то замышляющая» и «заноза в моей бессмертной заднице».

«У ангелов самоконтроля в избытке, Дамиэль. Мы бы без этого не пережили столько глотков Нектара богов. Ты правда думаешь, что при нормальных обстоятельствах ангел совершенно утратил бы самоконтроль из за своего либидо?»

«Да , – ответил он без колебания. – Я регулярно теряю контроль из за своего либидо в твоём присутствии».

«Не подкатывай ко мне, Дамиэль».

«Почему нет?»

«Потому что мы типа инсценируем свои смерти».

«Кайфоломщица»,  – сказал он.

«Распутник»,  – парировала я.

Он расхохотался в моем сознании. «Каденс, ты и святого соблазнишь на грех».

«Не уверена, что это комплимент».