Она вошла в комнату в тот момент, когда молодой человек встал, — при виде ее он ошеломленно плюхнулся на свое место.

Когда появилась Анжелика, Жан-Пьер не мог поверить своим глазам. Очарование девушки просто сбило его с ног. Она была похожа на сказочное видение, потрясающе красивая — с шелковистыми волосами, черноокая, с самыми совершенными чертами, которые он когда-либо видел. В ее гибкой девичьей фигуре проглядывали первые ростки женственности. Сама ее кожа источала свежесть молодости, а формы претендовали на совершенство. Точеное лицо с высокими скулами, правильным носом, красивыми губами и подбородком было спокойно и сосредоточенно. Черные как смоль, завитые локонами волосы оттеняли блеск глаз… Одета была девушка в скромное бумазейное платье. Словно прислуга, она несла уставленный снедью поднос. Но с такой красотой она могла бы в соответствующем наряде блистать в самом избранном обществе.

Она задержалась в дверном проеме, глядя на дядю и как бы ожидая приказа. Затем повернулась и пристально посмотрела на Жан-Пьера. Взгляды их пересеклись. Он попытался улыбнуться, но понял, что не может, — ее взгляд пригвоздил его к месту. В ее глазах он увидел муку и боль и какое-то внутреннее сияние, которого он до сих пор не встречал. Он почувствовал себя так, будто его опалил массивный огненный вал. В этих глазах было что-то призывное и в то же время — чистое и непорочное.

— Анжелика, уже пора!

Голос Жиля Фремо, требовательный и грубый, вторгся в гипнотический транс Жан-Пьера, разрушив чары, созданные появлением Анжелики. Он нахмурился, задержал дыхание и сурово поглядел в ее сторону, когда она повернулась к Жилю и предложила ему поднос.

Руки Жан-Пьера дрожали. О черт, эта девушка его просто убила наповал. Давно такого не было, чтобы кто-то или что-то затронули его в этом плане! Лишь один взгляд смирил его и сделал покорным.

2

— Не передавай поднос только мне, красотка! — рявкнул Жиль Фремо на свою племянницу. — Разве ты не видишь, что у меня гости и они давно ждут, чтобы их обслужили?

Жан-Пьер почувствовал прилив симпатии к Анжелике, оглядывавшей комнату: даже когда Жиль делал ей строгий выговор, она выглядела независимо. Анжелика шагнула вперед и предложила поднос Этьену Бруссару. У Жан-Пьера защемило сердце, когда он увидел, как Этьен похотливо разглядывал девушку. В то время как взор Этьена был всего лишь распутным, плотоядный взгляд Шарля Леви можно было назвать хищным, когда он выбирал закуску с подноса и смотрел с неприкрытой жаждой на ее упругую грудь. С большим усилием Жан-Пьер поборол в себе желание вскочить со стула и уложить обоих на пол. Он ощутил, что его кулаки плотно сжаты и дрожат.

О черт, когда в нем появился этот праведный гнев, неистовое желание кого-то защитить! Он даже не догадывался, что способен на это. Но вот Анжелика двинулась в его сторону и предложила закуски. При ближайшем рассмотрении ее красота оказалась еще более удивительной. Дыхание Жан-Пьера вновь прервалось, ее глаза, сияющие крошечными огоньками, притягивали его еще сильнее. Ни в лице ее, ни в фигуре невозможно было отыскать и малейшего изъяна.

— Мсье? — спросила она застенчиво, очевидно, чувствуя себя неловко под его взором.

Жан-Пьер отметил, что тембр ее голоса настолько же приятен, как и пение. Взяв маленький пирожок с устричной начинкой, он улыбнулся ей. — Спасибо, мадемуазель.

— Фремо, — обратился к хозяину Шарль Леви, — ты не собираешься представить нас этой очаровательной молодой леди?

Жиль пожал плечами:

— Господа, познакомьтесь с моей племянницей, Анжеликой Фремо, — произнес он безразлично. Затем, заметив требовательный взгляд Леви, обратился к девушке:

— Анжелика, это господа Леви, Делакруа и Бруссар.