-  Все, вашство, в целости, вы не сумлевайтесь, - ответил один из мужиков. - Нечто мы без понятия, не тати какие…

    -  Да, в целости! А где, я тебя спрашиваю, мой чемодан! - уперла руки в бока Ольга.

    -  А ну все вон отсюда! - закричал я на распоясавшуюся компанию, выгоняя лишний народ из комнаты.

    Гутмахер, между тем, неподвижно лежал на диване, не подавая признаков жизни. Я еще раз проверил у него пульс, вытянул над ним руки и начал сосредотачиваться.

    За то время, что я не занимался экстрасенсорной практикой, кое-какие нюансы состояния больного я перестал чувствовать, но, в общем, навыки к лечению у меня сохранились. Судя по ощущениям, ничего страшного с Аароном Моисеевичем не произошло, во всяком случае, серьезных травм у него не было.

    Я закрыл глаза и сосредоточил все внимания на ладонях. Через минуту меня начало трясти и, когда прошел пик нервного возбуждения, навалилась обычная после сеанса слабость. Я расслабился, немного отдохнул, а потом вновь сконцентрировал на руки всю свою нервную энергию. Напряжение сделалось непереносимым, и я начал терять чувство реальности. Вывел меня из транса голос Гутмахера:

    -  Алексей, это вы? Что со мной? Слава богу…

    Я расслабился, несколько секунд отдыхал, и только тогда, когда нервное напряжение прошло, открыл глаза. Аарон Моисеевич лежал все в той же позе, но вполне осмысленно смотрел на меня.

    -  Что у вас болит? - спросил я, преодолевая подступившую к горлу тошноту.

    -  Голова, - членораздельно ответил больной. - Меня, кажется, стукнули чем-то тяжелым по голове.

    -  Закройте глаза и ни о чем не думайте, - распорядился я и как бы обхватил его голову руками в сантиметре от волос.

    Теперь мне было не так трудно. С головой у Аарона Моисеевича, за исключением здоровенной шишки, все было в порядке. Однако, вскоре силы опять меня оставили. Тогда я сел на диван рядом с больным и спросил:

    -  Как вы теперь?

    -  Прекрасно! - ответил Гутмахер своим прежним, напористым голосом. - Как это я раньше не додумался измерить ваше биополе! Что, собственно, произошло, и где Олюшка?

    -  Это я должен вас спросить, что произошло, как вы сюда попали?

    -  Что с Олюшкой? - повторил престарелый влюбленный.

    -  Она в соседней комнате, отбирает у мужиков свой чемодан. Так что, все-таки, с вами случилось?

    -  Собственно, ничего особенного, наша обычная российская безалаберность. Милиционеры нечаянно подожгли дом и нам, чтобы не сгореть, пришлось переместиться следом за вами.

    -  То есть как подожгли?

    -  Ну, как обычно бывает, не соразмерили силы, немного перепили и устроили сначала драку, а потом пожар.

    -  А вы куда смотрели? Вы же могли ими управлять?

    -  Что делать, - миролюбиво ответил Гутмахер, - в тот момент, был занят…

    -  Что значит, занят! Вам поджигают дом, а у вас нет времени это предотвратить!

    -  Вы зря возмущаетесь, Алексей, у каждого человека бывают такие возвышенные, интимные моменты…

    -  Все понятно, - перебил я. - У вас с Ольгой начался медовый месяц…

    -  Только давайте без пошлых намеков…

    -  Давайте, - согласился я, - заодно придумаем, что нам теперь делать.