Александр Иванович подумал и удрученно махнул рукой.

    -  А вы знаете, что ваш прямой, непосредственный начальник граф Витте на днях получит из казны двести тысяч рублей в награду за успешные действия русских войск в Китае? - совершенно неожиданно спросил Гутмахер.

    -  С каких это пор Сергей Юльевич стал графом и про какие двести тысяч вы говорите? - не понял его действительный статский советник. - Тем более что в государственной казне сейчас шаром покати.

    -  А он разве не граф? Даже я помню, что он граф, - вмешался я.

    Гутмахер согласно кивнул:

    -  Про эти деньги я вспомнил случайно, где-то недавно читал. Такими суммами наградили генерала Куропаткина, Ламздорфа и Витте в самом конце девятисотого года.

    -  Ничего об этом не знаю, да и странно. Государь не очень жалует Куропаткина, хотя и вынужден был назначить его в позапрошлом году военным министром.

    -  А я, честно говоря, ни о каких Куропаткиных и Ламздорфах даже не слышал, - признался я. - Как и о войне в Китае.

    -  Ламздорф - наш министр иностранных дел, Куропаткин - военный министр, - машинально прокомментировал Александр Иванович. - Когда же Витте получит графский титул?

    -  Кажется, в то время, когда был, вернее сказать, будет, премьер-министром, - ответил Гутмахер.

    -  Он что, еще и премьер-министром станет! - поразился хозяин. - Ну, это уже ни в какие рамки…

    -  Так Витте вроде бы провел денежную реформу, укрепил рубль, - решил и я показать свою образованность.

    -  Сейчас у нас довольно часто поминают деятелей вашего времени, особенно его и Столыпина.

    -  Какого Столыпина?

    -  Петра Аркадьевича, - пояснил всезнающий Гутмахер. - Саратовского губернатора, в будущем премьера.

    -  Вообще-то род Столыпиных довольно известный, бабушка Лермонтова была урожденная Столыпина, но ни о каком Петре Аркадьевиче я не знаю. В Саратове сейчас совсем другой губернатор. Может быть, вы говорите о Гродненском предводителе дворянства? Про такого я слышал.

    -  Может быть, он еще не получил известность как выдающийся деятель, значит, у него еще все впереди, - успокоил я предка. - Вы не хотите присоединиться к дамам?

    -  Немного позже, мне еще кое-что хотелось бы узнать у Аарона Моисеевича, - сказал генерал.

    Оставив их углубляться в историю, я один отправился проведать наших дам, пивших свой чай в малой гостиной. Здесь царила Ольга, взахлеб рассказывая внимательным слушательницам о своем замечательном времени. Я извинился, что вторгаюсь на сопредельную территорию, и примкнул к пассивной части аудитории. Софья Аркадьевна растеряно улыбнулась и ввела меня в курс дела:

    -  Ольга Глебовна рассказывает нам с Натали про русское студенчество.

    -  Ну, да, - воодушевилась Ольга, - у нас студенты делятся на нормальных, кто тусуется, и на ботаников.

    -  Я тоже любила ботанику, - призналась хозяйка, - сама в детстве собирала гербарий.

    -  Да, нет, ботаники не в том смысле, что которые ботаники, - прервала ее Оля, - я имела в виду, что наши ботаники - полный отстой, ну, зубрилы по-вашему, а нормальные - тусовщики. Ну, те, которые продвинутые, а другие - полный отстой! Неужели не понятно!

    -  Оля хочет сказать, что зубрил и тех, кто любит учиться, студенты называют «ботаниками», а те, кто только гуляет и развлекается, нормальные, продвинутые молодые люди, - ехидно перевел я на старорусский язык молодежный сленг.