-  Потом переоденешься, когда доберемся до места, - решил я.

    -  А мы к кому едем?

    -  К знакомому Александра Ивановича, только ночью туда идти будет неудобно, придется где-нибудь переночевать.

    -  А как же быть, если спросят паспорт, я же по нему девица?

    -  А я Василий Тимофеевич, - парировал я. - Посидим в ночном трактире. Или… придумаем что-нибудь. Пока тебе лучше поспать, да и мне тоже.

    Поезд, между тем, отбыв свои двадцать минут непривычно долгой остановки, лязгнул буферами и неспешно застучал колесами.

    -  Мне жестко лежать, - пожаловалась сонным голосом Татьяна Кирилловна, - и я не могу спать без подушки.

    Я перекинул на ее полку узел с женскими вещами и хотел сказать что-нибудь успокаивающее, но меня уже никто не слушал. Девушка повернулась лицом к стенке и затихла.

    Я вытянулся на короткой полке так, что ноги почти до колена высунулись в проход.

    Спать не хотелось. Я собрался обдумать ситуацию и наметить план действий. Однако, мысли внезапно смешались, я попытался встряхнуться, но вместо этого просто уснул.

    -  Станция Дерезай, кому надо вылезай! - Прокричал протяжным голосом какой-то человек и зазвенел ключами.

    Я открыл глаза, которые тут же уткнулись в низкий потолок вагона, и с облегчением подумал, что, слава богу, пока еще не Москва, а какая-то неведомая мне станция Дерезай. Я собрался опять заснуть, но протяжный голос не умолкал и приближался по освещенному проходу вагона. Я узнал проводника и понял, что он так шутит со спящими пассажирами, и что уже, увы, Москва и нужно «вылезать».

    -  Василий Тимофеевич, Алеша, вы поможете мне спуститься? - спросила меня Татьяна Кирилловна.

    Я посмотрел на соседнюю полку. Вместо крестьянского парнишки на ней лежала девушка.

    -  Вы все-таки переоделись? - вопросом на вопрос ответил я.

    -  Я боюсь упасть, - сказала Раскина не своим прежним, а девичьи капризным голосом.

    Я спрыгнул с полки, протянул руки и принял павшую мне в объятия, как говорится в таких случаях в старых романах, «драгоценную ношу». Ноша в женском наряде выглядела очень даже ничего, и я, придержав ее себе, начал было «расслабляться». Однако, Таня ловко вывернулась из «ищущих» рук и велела мне снять с багажной полки узел с ее мужскими вещами.

    Вагон уже проснулся, люди кашляли, переговаривались и готовились к выходу. Поезд тихо полз по темному городу, лениво постукивая колесами. Определить, где мы находимся, я не смог, за окном тянулись какие-то сараи, бревенчатые строения, ни одного знакомого здания я не увидел, а потому не стал зря ломать голову, уселся на нижнюю, освободившуюся от чьего-то спящего тела полку. Татьяна Кирилловна села рядом. Наши соседи готовились к выходу и не обращали на нас никакого внимания.

    -  Скоро станция? - увидев в проходе возвращающегося с противоположного конца вагона проводника, спросил я.

    -  Уже, почитай, подъехали, - ответил он своим протяжным голосом и прошел мимо, не разглядев в полутьме купе невесть откуда появившуюся пассажирку.

    Действительно, минут через пять паровоз издал два коротких гудка, лязгнули буфера вагонов, и поезд остановился.

    Пассажиры, как это всегда бывает в таких случаях, засуетились, спеша покинуть спертое табачным дыханием тепло временной железнодорожной обители.

    Мы с Татьяной Кирилловной беспрепятственно вышли через непривычно маленькое здание Курского вокзала на непривычно большую, пустую площадь, освещенную всего несколькими электрическими фонарями.