-  Ты обиделся? - спросил меня нежный голосок. - Я тебя чем-то обидела? - повторила Таня, когда обернулся к ней. - Почему у тебя такое странное лицо?

    Не отвечая, я торопливо сбросил с себя студенческий мундир и остальное платье и опять опустился на колени перед постелью. Еще до того, как я прикоснулся к ней, Таня застонала, и, наконец, смогла вольно раскинуть ноги. У нее опять начался оргазм, но не такой сильный, как в первый раз.

    -  Что это было? - слабым шепотом спросила она.

    Я не ответил и жадно смотрел сквозь кружева на прекрасную женскую плоть.

    -  Это и есть любовь? - опять спросила девушка.

    Я был больше не в силах сдерживаться, вскочил, бросился на вожделенную женщину и, не снимая белья, только сдвинув в сторону кружевную пену, вошел в нее до самого конца. Таня громко вскрикнула от боли, но в голове у меня поплыл розовый туман, и я не сумел остановиться. Потом у нас начались конвульсии, и я почувствовал, как заливаю ее горячей влагой любви. Она вскрикивала от каждой новой обжигающей струи и, наконец, затихла, Я и сам потерял чувство реальности и даже не освободил девушку от своей тяжести. Мы так и лежали, не разъединившись.

    Потом я пришел в себя и перенес вес своего тела на локти. Острота чувств притупилась, но эрекция так и не кончалась, и я начал медленно двигаться в тугой влажной тесноте вожделенной женской тайны. Таня бессознательно двигалась мне навстречу и что-то беззвучно шептала, не открывая глаз. Потом голова ее метнулась по покрывалу, мелькнул и исчез за ресницами оживший взгляд, она тихо и жалобно застонала и внезапно широко открыла глаза. Наши взгляды встретились.

    Боже, какие в это мгновения у нее были глаза! Чего в них только не было: любовь, стыд, дерзость желанной женщины, гордость, смирение. Мы несколько секунд, не отрываясь, близко смотрели внутрь друг друга, потом веки ее сомкнулись, я изогнулся, нашел ее губы, раздвинул их языком, и у нас началось медленное, сладостное слияние. Такое со мной, кажется, случилось первый раз в жизни.

    Глава 9

    Проснулись мы незадолго до полудня и, как мне показалось, так и не успев выспаться. Татьяна Кирилловна томно щурила припухшие веки и светилась изнутри. Она неспешно одевалась, словно давая мне возможность еще раз полюбоваться собой. В ней что-то поменялось, как будто за одну ночь прибавилось женственности. Прожив тридцать лет, даже для себя я так и не смог понять, что такое любовь. Совершенно непонятно, почему вдруг совершенно посторонний человек, не всегда, кстати, вначале нравящийся, делается самым близким, родным и необходимым. Откуда берется страсть к обладанию именно этим существом, внезапная ревность ко всем, что его окружает.

    Одеваясь, совершая гигиенические процедуры, слоняясь по нашей антресоли, мы старались невзначай касаться друг друга, без повода улыбались и вели себя, как дети. Даже говоря о самых незначительных, бытовых вещах, мы умудрялись вкладывать в свои слова какой-то иной смысл, что-то личное и откроенное.

    -  Пора завтракать, - сказала Таня, когда я вдруг начал с нее снимать только что надетую блузку, но не пошевелилась, чтобы помешать мне. - Давай будем благоразумными, неудобно…

    -  Ты права, - согласился я, отрывая губы от ее теплой груди.