Людовик был в самом скверном расположении духа.

Его рассердило одно из распоряжений кардинала, подтверждающее справедливость обвинения его врагов в том, что он хочет взять в свои руки неограниченную власть.

Кардинал отдал приказ, что для генералов армии обязательны лишь распоряжения, получаемые непосредственно из кабинета кардинала.

Подобное распоряжение действительно имело вид открытой демонстрации против короля и самовольного присвоения власти, в сущности, давно уже сосредоточенной в руках кардинала. Такое явное доказательство самовластия сильно рассердило короля, тем более, что приказ был отдан даже без предварительного доклада королю.

Людовик, угрюмо нахмурившись, большими шагами измерял вдоль и поперек свой кабинет, когда вошел Ришелье и поклонился.

По ответу короля на его поклон и по тому, как он молча ходил по кабинету, кардинал тотчас увидел, что явился не вовремя.

— До меня случайно дошла случайная весть, ваша эминенция, — сказал король с раздражением в голосе, — вы отдали приказ войскам моей армии.

— Подобный приказ надо приписать злым намерениям моих противников, ваше величество.

— Противников, противников, — раздраженно повторил король, — и вы признаете, что у вас много противников?

Ришелье побледнел, он понял, что побежден.

— Я не ожидал таких слов, ваше величество, и не желаю больше их слышать, — сказал он дрожащим голосом. — На службе у государства я потерял здоровье и считаю своим долгом просить уволить меня с этой тяжелой должности.

Этого король не ожидал. Он с удивлением остановился, но сейчас же овладел собой.

— Я исполню просьбу вашей эминенции, — сказал он, — чтобы больше не иметь случая слышать о подобных военных приказах.

Ришелье был свергнут, раздавлен, его враги восторжествуют, если он не сумеет еще раз вырвать у них из рук победу.

Он был мастер на подобные уловки и нашелся в последнюю минуту.

— Я явился к вашему величеству именно для того, чтобы объяснить отданный мной приказ, — сказал он, — хотя, как видите, ваше величество, нехорошо себя чувствую.

— Объяснить? — повторил Людовик с плохо скрытой усмешкой в голосе, — ну, знаете, это уж слишком, ваша эминенция. Приказ отдан, разослан по полкам, и вы после этого являетесь сообщить мне об этом!

— Я не мог иначе действовать, ваше величество.

— Но, мне кажется, надо было бы предупредить меня об этом прежде, нежели распорядиться.

— Так бы и было, ваше величество, но я действую в ваших же интересах.

— В моих интересах?

— Точно так, ваше величество.

— Что это значит? Объясните!

— Для этого-то я сюда и явился! Вашему трону грозит серьезная опасность, ваше величество, я скрыл от вас до сегодняшнего вечера мой военный приказ потому, что он расстраивает планы ваших врагов, а вы были окружены опасными шпионами.

— Не знаю, как понять эти слова, ваша эминенция, мои враги? Но я не вижу их!

— Тайные враги самые опасные, ваше величество.

— Позвольте заметить вашей эминенции, что боязнь тайных врагов превращается у вас в манию.

— До сих пор моей обязанностью было следить за спокойствием государства, ваше величество, и я, кажется, заслужил в этом отношении ваше одобрение. Кроме того, я старался укрепить ваш трон, и в этом вопросе вы тоже, надеюсь, останетесь мной довольны. Франция достигла могущества и славы, ваши внешние враги побеждены. Теперь мой святой долг — обратить ваше внимание на внутренних врагов престола, потому что престол в опасности, ваше величество.

— Вы, мне кажется, видите то, чего нет, ваша эминенция.