|
Левин не слушал больше и ждал, когда уедет профессор. VIII Когда профессор уехал, Сергей Иванович обратился к брату: - Очень рад, что ты приехал. Надолго? Что хозяйство? Левин знал, что хозяйство мало интересует старшего брата и что он, только делая ему уступку, спросил его об этом, и потому ответил только о продаже пшеницы и деньгах. Левин хотел сказать брату о своем намерении жениться и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольный покровительственный тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственных делах (материнское имение их было неделенное, и Левин заведовал обеими частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с братом о своем решении жениться. Он чувствовал что брат его не так, как ему бы хотелось, посмотрит на это. - Ну, что у вас земство, как? - спросил Сергей Иванович, который очень интересовался земством и приписывал ему большое значение. - А, право, не знаю... - Как? Ведь ты член управы? - Нет, уж не член; я вышел, - отвечал Константин Левин, - и не езжу больше на собрания. - Жалко! - промолвил Сергей Иванович, нахмурившись. Левин в оправдание стал рассказывать, что делалось на собраниях в его уезде. - Вот это всегда так! - перебил его Сергей Иванович. - Мы, русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта - способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения, другому европейскому народу, - немцы и англичане выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся. - Но что же делать? - виновато сказал Левин. - Это был мой последний опыт. И я от всей души пытался. Не могу. Неспособен. - Не неспособен, - сказал Сергей Иванович, - ты не так смотришь на дело. - Может быть, - уныло отвечал Левин.. - А ты знаешь, брат Николай опять тут.. Брат Николай был родной и старший брат Константина Левина и одноутробный брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бо'льшую долю своего состояния, вращавшийся в самом странном и дурном обществе и поссорившийся с братьями. - Что ты говоришь? - с ужасом вскрикнул Левин. - Почем ты знаешь? - Прокофий видел его на улице. - Здесь, в Москве? Где он? Ты знаешь? - Левин встал со стула, как бы собираясь тотчас же идти. - Я жалею, что сказал тебе это, - сказал Сергей Иваныч, покачивая головой на волнение меньшого брата. - Я посылал узнать, где он живет, и послал ему вексель его Трубину, по которому я заплатил. Вот что он мне ответил. И Сергей Иванович подал брату записку из-под пресс-папье. Левин прочел написанное странным, родным ему почерком: "Прошу покорно оставить меня в покое. Это одно, чего я требую от своих любезных братцев. Николай Левин". Левин прочел это и, не поднимая головы, с запиской в руках стоял пред Сергеем Ивановичем. В душе его боролись желание забыть теперь о несчастном брате и сознание того, что это будет дурно. - Он, очевидно, хочет оскорбить меня, - продолжал Сергей Иванович, - но оскорбить меня он не может, и я всей душой желал бы помочь ему, но знаю, что этого нельзя сделать. |
